Разговор с варваром

[Wella]

Начиная с университета вы часто сталкивались с советскими властями. Вас арестовывали?
[Х-ан]Арестовывали, со школьной скамьи, постоянно. В университете тоже постоянно... Потом выкупался. То есть мои друзья меня выкупали, улаживали. Но когда не получалось выкупить, тогда срок давали, сажали.
[ПХ]За что, например?
[Х-АН] За тот же разбой, за тот же грабеж. На самом деле бывали такие моменты, когда не могли доказать и брали, как хотели, по закону контрабанды например.
[ПХ]Сколько вам было лет, когда вас впервые осудили?
[Х-АН]Мне было где-то двадцать пять. Вначале шла статья – разбой. Потом в конце концов, когда уже договоренность была, более мягкие сроки дали и все подвели под мошенничество и контрабанду. То есть обычная сделка была: ты даешь деньги заранее, чтобы товар привозили. Были случаи, когда товар завозят и проблем. Нет, заплатил – забрал. А здесь по-другому получилось. Мои партнеры – иностранцы – обратились в милицию, и чисто со стороны их заставили написать, что на них разбойничали, хотя они только вернули то, что они должны были вернуть... Ну их потом тоже выдворили за контрабанду.
[ПХ]Это 1980 год. А что было в 83-м?
[Х-АН]Мне все время одно и то же шло – контрабанда. В 83-м – то же самое. Тогда такие оптовые завозы делались. И тогда тоже мои партнеры неправильно поступили...
[ПХ]Сколько раз вас сажали?
[Х-ан]Три. 1980 год, 83-й и 90-й.
[ПХ]Сколько лет в обшей сложности вы сидели?
[Х-АН]Где-то семь лет или чуть больше.
[ПХ]В Москве тогда была широко развита подпольная экономика: всякие фарцовщики, коррумпированные чиновники, контрабандисты и так далее. Именно таких подпольных предпринимателей вы подчиняли себе?
[Х-АН]В принципе, если мы что-то государственное могли брать, это было самое приятное. Потому что ты знаешь на сто процентов, что ты делаешь правильно, что и для тебя, и для твоего народа, и для твоей религии – это враг. Ты знаешь, что твой народ оккупирован и что ты с государством в враждебном состоянии находишься. В принципе тогда многие действия были позволительны. Ну тогда мы были молодые...
То есть опять-таки я не был ангелом. Если нужно было, я рэкет делал, все что угодно делал. У меня задача стоит, я ее выполняю. Я с законами абсолютно не считался. У меня единственный закон – чисто перед Богом: что ты можешь, а что не можешь. Я не был настолько сильно религиозным, как сегодня, но религиозным я всегда был. Я всегда с детских лет молюсь. Даже в университете, я не скажу, что очень строго выполнял все, но молился.
[ПХ]Наверно, молиться было не очень удобно при атеистическом режиме.
[Х-АН]Во-первых, это не делалось открыто, конечно.
Когда мы молились, мы это не демонстрировали. Скажем, когда ты молишься, ты закрываешь дверь. Потому что всем казалось, что это непонятное дело, глупость какая-то, это не поощрялось.
А так я себе позволял и гулять, и пить, и женщин иметь. То есть все это я не воспринимал как преступление против Бога. Потому что все же в Чечне, хоть мы и были религиозными, религия сильно зажата была, никто не ссылался на Коран. Я и не знал, как человек должен себя вести. Все, что я делал, мне казалось какими-то шалостями перед Богом, я был уверен, что за эти шалости буду прощен. Главное – я Его люблю, я верю, я молюсь. А остальное все казалось незначительным. Это только потом осознание пришло.
[ПХ]Вы окончательно посвятили себя Богу в 1995 году, когда были ранены?
[Х-ан]Вы знаете, у меня очень много оснований, о которых я не хочу сегодня говорить, но Бог действительно выводит человека на прямой путь.
Кстати, я и тогда думал, в молодые годы, что лет в сорок брошу плохое и только на чистое перейду – как Бог каждый шаг приказывает. Ну я не скажу, что именно так и получилось. В сорок лет я не все сразу бросил. Но здесь как раз получилось, что в сорок лет меня ранили и я костыль взял, а говорят, что мусульманин должен брать в сорок лет костыль, чтоб думать о смерти.

[Wella]

КАК СОЗДАВАЛАСЬ ЧЕЧЕНСКАЯ МАФИЯ
[ПХ]Расскажите о чеченской общине, о чеченской мафии.
[Х-АН]Ну ее назвали мафией. Но та организация, о которой я вам рассказывал, это она и есть. А дальше там, естественно, ты всех не проконтролируешь, кто чем занимался.
[ПХ]Я слышал, что чеченскую мафию создал Николай (Хоза) Сулейманов – тот, что Южный порт в Москве держал и которого потом застрелили.
[Х-АН]Хоза. Да.
СОТРУДНИК РУБОПа. Как образовалась чеченская община? Есть такой ресторан в Москве – «Узбекистан». Там всю жизнь торговали платками, коврами и тому подобным выходцы из Узбекистана. Где-то в 1981 году такие люди, как Алтимиров (кличка «Лечи Лысый») и Атлангериев (кличка «Руслан») под себя подобрали этих спекулянтов. Они получали с них деньги, и «Узбекистан» стал их лежбищем в Москве.
Потом в Южном порту некий мошенник по фамилии Крапивин познакомился с Николаем Сулеймановым (кличка «Хоза», в переводе с чеченского – «воробей»), Крапивин научил его кидать на машинах.
Как это происходило? В то время продавец подержанной машины обязан был провести автомобиль через комиссионный магазин и заплатить государству процент от сделки. На самом деле покупатель и продавец договаривались: допустим, продавец отдает «жигули» за три тысячи долларов, а в комиссионном магазине они с покупателем объявляют, что машина покупается за триста рублей. Оценщик магазина подтверждает цены – естественно, он имеет какую-то свою долю со сделки. Через кассу проходят триста рублей. Фактически покупатель приобретает машину за триста рублей. Теперь продавцу остается получить оставшуюся от трех тысяч долларов сумму. Эта часть сделки происходит уже на улице. Тут подходит Коля Сулейманов, дает продавцу, как говорится, пинка под задницу, садится в машину и уезжает. У милиции нет законных оснований считать, что этот автомобиль в угоне, так как машина прошла комиссионный магазин и официально оформлена. Вот такие элементарные кидалы.
Коля Сулейманов привел на этот рынок своих дядьев, братьев, всех подряд... и вытеснил гордобанскую преступную группировку. Гордобанцы – это азербайджанцы, выходцы из Грузии. Таким образом Сулейманов овладел рынком подержанных машин и иномарок. Южный порт стал полностью чеченским. Именно оттуда пошла чеченская община.
Коля Сулейманов был авторитетом для всех чеченцев, проживающих в Москве. Под Колей Сулеймановым одно время почти вся Москва находилась. Не было ни одной палатки которая бы не платила чеченам. Община была сильная, и собиралась она моментально.
[Х-АН]Меня в Москве еще не знали. А Хоза уже в Южном порту долго находился. Его даже арестовывали за меня. Перестрелка была. Я скрылся, а его потом забирают. Те слышат – «Хожа», и все считают – это «Хоза». Потому что меня не знают, а его знают.
[ПХ]По-моему, милиция вообще плохо разбиралась в чеченском вопросе.
[Х-АН]А не только милиция, вообще все в городе плохо разбирались. Хоза столько лет – где-то с 80-го года—в Москве занимается этими машинами. Он начал с того, что машины в Москве покупал, а в Грозном продавал. Ну и потихонечку осел в Южном порту. У него было уже имя. То есть его знали.
СОТРУДНИК РУБОПа. Где-то в 1987 году Алтимиров, Атлангериев и некий Макс Лазовский открыли на Пятницкой улице кафе «Лазания» и подтянули туда Хожу Нухаева, как рядового боевика. Авторитеты засели в этом кафе, ну прямо как офицерская команда, к ним приходили боевики, и они давали им поручения – ехать к этой палатке, к этой... В общем, занимались обыкновенным рэкетом.
Потом, в 1988 году, эта группа – Нухаев, Атлангериев, Геннадий Лобжанидзе (кличка «Гена Шрам») и Гелани Ахмадов – совершила одно преступление. Они вывезли двух коммерсантов в лес, Нухаев со своей командой выкопали яму и одного закопали с головой, а второму говорят: «Если выкопаешь его живым – будете платить вдвоем, а выкопаешь его мертвым – значит, будешь платить один за двоих». Вот такое издевательство... «Копай получше, чтоб тот живой был». Ну выкопал он его живым, конечно.
Я хорошо помню, как нагло держали себя чеченцы. В кафе и ресторанах, на улицах Москвы, в только что открывшемся казино – всюду они показывали, что никого не боятся. Щеголяли. Сегодня-то каждый второй воришка что-то из себя изображает, но в те времена – это было зрелище.
[Х-АН] К концу 1980-х годов, скажем, власть почувствовала неуверенность в себе, она была потеряна, она не знала, что ей делать. Милиционеры боялись, потому что появились крепкие ребята с такими мышцами, которые качаются целыми днями... Люберцы первые появились. Потом другие. Действительно, они всех запугали. И, естественно, они нападали на любых, кто делает деньги, тут же заставляли платить им дань. Они очень быстро все захватили.
Как раз в этот момент, в 87-м году, я освободился. Я посмотрел на всю эту картину и увидел вакуум. Люди бизнеса нуждались в защите, они хотели больше сделать, больше иметь возможностей. Но постоянно боялись бандитов. А милиция свое дело не делала. Вакуум. Ну я решил этот вакуум заполнить. То есть мы, чеченцы, в состоянии были оказать защиту. Мышцы – это не дух. Дух может остановить эти мышцы.
Когда ко мне люди приходили, они понимали, что приходят к человеку, у которого каждое слово, которое сказано, сильнее любого закона. Вначале все были убеждены, что закон нельзя нарушать. К законам относились чуть ли не как к Библии, как к Корану. То есть совершать преступление нельзя. А я им говорил: «Что же власть может нарушать закон, а вы не можете? Нет, делайте! Нарушайте закон. Потому что если вы будете считаться с законом, с вами не будут считаться. Поэтому вы должны нарушать. Только тогда вы будете утверждаться, только тогда вы сможете встать». Вот такие призывы делались: давайте нарушайте, нарушайте, как угодно.
Другими словами, Нухаев предлагал свои услуги в качестве судьи, имея при этом собственный карательный аппарат. Беда русских людей в том, что столь большое количество предпринимателей вынуждены были обратиться к таким вот судьям – ворам в законе, чеченским авторитетам, бандитам.

[Wella]

СОТРУДНИК РУБОПа. Чеченцы были одними из первых, кто освоил технику вымогательства и бандитизма. Когда в 1987 году появились кооперативы (частные предприятия), чеченцы сразу сумели обложить их бандитским «налогом». Обычно они приходили и коммерсанту и говорили:
Ты кому платишь?
Он отвечал:
– Никому.
– Будешь платить нам. Мы чеченцы. Мы вот такие злые и жестокие, мы тебя завтра повесим, зарежем...
Как правило, если коммерсант отказывался, они к нему больше не приставали. В этом суть техники вымогательства по-чеченски: получится первый наезд – дело пойдет и дальше. Не получится – значит, не получится и в дальнейшем.
Иногда поступали по-другому. Готовили в Чечне русских ребят, тех, которые по духу почти чеченцы. Они наезжали на какого-то коммерсанта, запугивали его:
—Мы у тебя все заберем.
Затем появлялся добрый чеченец и говорил:
—Слушай, у вас проблем нет? Есть? Ну так мы сейчас все сделаем, все решим.
В МУР тогда никто не шел, потому что боялись. Что хорошо получалось у чеченцев – это пугать:
—Мы вас грохнем и уедем. Милиции мы не боимся. В правительстве, в милиции у нас все свои.
Раньше с такими вещами не сталкивались. Приезжают страшные люди с ножами и угрожают:
—Мы здесь всех зарежем.
С участковыми они при всех здоровались за руку, потому что платили им. Если чеченцев и задерживали, то всегда быстро отпускали. А они потом приходили к потерпевшему:
—Слышишь, ты кого позвал? За это будешь платить еще больше.
Коммерсанты поняли, что лучше жить под чеченцами, чем сопротивляться.
[Х-АН]Та же организация, которая была у нас (объединения чеченских студентов. – П.Х.), она осталась. Оттуда работа и пошла. Как только я освободился (в 1987 году. – П.Х.), я сказал, что буду продолжать добывать деньги. Ну я давал деньги некоторым организациям – на газеты или на другие проекты, но я должен был сделать свое состояние.
У меня хорошо получалось. У меня была не большая команда – человек десять-двенадцать. Больше и не нужно было людей. Я не имел своих точек. Просто создавал благоприятные условия для чеченце.в. То есть любым коммерсантам, которые нуждались в защите, я предлагал защиту. Им я говорил: только берите любого чеченца, которого вы знаете, а остальное – это наше дело. Хотите, я вам буду давать чеченцев.
А тем чеченцам я говорил: вы мне ничего не должны. Вы что должны делать? Суметь себя защитить от разных там хулиганов, кто будет приходить. Приглашайте своего брата, свата, там родственников, садитесь вместе, этому бизнесу помогайте, будьте верными друг другу.
И здесь момент защиты. Если же целенаправленно на вас будет идти атака от тех же больших организаций, люберцев или других, это моя головная боль. Там я буду выяснять. А вы ведите свое повседневное дело. И вот таких моментов я очень много сразу создал. В принципе это была армия. И когда они говорили, что «у нас проблемы», что на нас наезжают Люберцы или еще кто-то, я всех поднимал.
[ПХ]Взаимная защита.
[Х-АН]Да. Я их просто организовывал, чтобы они друг друга защищали.
Вначале чеченцев было не много. Все работали, как одна община, но в то же время каждый отдельно своей жизнью жил, своей работой занимался. А я от них денег не требовал, ничего не требовал. Когда кому-то нужна была помощь, моя задача была остальных известить и сказать: нужна помощь. И все поехали. Все. То есть каждый жил своей жизнью, но знал, что всегда на помощь придут такие же, как он. Это была очень простая система. Не нужно было специально засылать всем оружие или оборудовать транспорт. Каждый имел свои ресурсы.
[ПХ]Получается так: если некая коммерческая структура пользуется услугами чеченца, то вся чеченская община стоит за этой структурой. И, если нужно, вся община поднимется в защиту этой структуры.
[Х-АН]Да. Они сами могли выбрать любого чеченца; если нет, то мы предлагали собственных чеченцев. Если у него чеченцы находятся, мы можем ему доверять и беспроцентные деньги дать, чтобы раскрутиться, и поддержать против преступников, когда на него наезжали. Где у нас были возможности управлять – мы это тоже делали.
[ПХ]Когда вы говорите о чеченце, как о партнере, что вы имеете в виду? Этот чеченец мог быть просто служащим или он должен был владеть определенной долей компании?
[Х-АН]По-разному. Здесь ничего принципиального не было. Договаривались. Если в охрану, то там все объединяются. Если бизнесмен хотел более серьезно раскрутиться, то брал себе партнера. Мы показывали, что мы в состоянии их бизнесу помогать, что мы в состоянии решать многие вопросы.
Тогда они были заинтересованы в том, чтобы чеченцы были подпорой, и мы им помогали где-то двигаться.
Ведь в других городах, где находились чеченцы, у нас была сеть. То есть в любом городе, где налажена система была, мы могли очень быстро решить вопросы. Связываются и говорят: нам нужно то-то и то-то. И мы знали, что смело можем послать деньги туда или смело можем послать человека. То есть был гарант того, что будет все идти честно. То есть все решалось одним словом, и слово – это все.
Когда мы начали эту машину заводить, чтобы все брали себе чеченцев в бизнес, и когда в нескольких случаях нам удалось сломать воровские какие-то моменты (Люберцы – сломлены, в Замоскворечье несколько группировок – сломлены), после этого уже пошел буквально штат. Все начали набирать себе чеченцев. Они могут быть хорошими партнерами, они могут быть хорошей защитой. И не нужно тебе армию содержать. Достаточно одного чеченца иметь, а вместе с ним, если нужно, могут еще подъехать и помочь.
Через некоторое время чеченцев очень много стало, а когда много, общество имеет свойство делиться. Так появилось несколько чеченских группировок, потому что чисто физически связаться проще, когда люди друг друга знают по родственным или региональным моментам. Мы перенесли все это в Москву. Локальная защита. Вначале была одна организация, потом появилось несколько организаций и несколько людей, как я, чтобы координировать. Те же, которые были со мной, они тоже создали как бы свои группировки. И я это стимулировал, я это поддерживал. Я многих и не знал. Раз машина завелась, все пошло стихийно, независимо. Та машина, которую мы завели, помогла чеченцам очень быстро обогатиться, очень быстро встать на ноги. То есть чеченцы научились, увидели и мир, и бизнес, сориентировались и очень быстро поднялись.




В рассказе Нухаева все так героично, прямо эпическая поэма. Продвижение чеченцев в русском обществе напоминает победоносное шествие какого-то воинственного племени в туманной древности. Помните по урокам истории, как ацтеки или половцы завоевывали все кругом?
А ведь скольких русских парней чеченцы зарезали, чтобы утвердить свое превосходство!..
Скольких русских девушек они избили и изнасиловали, чтобы затянуть их в рабство проституции!..
Скольких русских мальчишек и девчонок они посадили на иглу, чтобы заработать деньги!..
Чеченцы сыграли важнейшую роль в разрушении государственности и гражданственности в российском обществе, и русский народ до сих пор страдает от последствий.

[Wella]

ЧЕЧЕНЦЫ В ЛОГОВАЗЕ
[ПХ]Вы раньше говорили о том, что между людьми идет чуть ли не постоянная война и что в таких случаях позволено убивать, А как насчет борьбы за рынок? Конкурента позволено убивать?
[Х-АН] Невозможно. Это против Бога. Потому что у тебя есть с конкурентом договор. Ты обманул его. Это предательство. Это тебе не простится.
[ПХ]Значит, по крайней мере в теории, рыночных конкурентов запрещено убивать. А вспомните Москву в конце 80-х и начале 90-х годов, все эти бандитские разборки при завоевании рынка. Это до некоторой степени была война?
[Х-АН]В любом случае договор действует. Но если ты со мной договорился, а потом отходишь и против меня начинаешь что-то делать, я вправе тебя...
А как бы действовал этот принцип на коммерческом рынке? Нухаев утверждает, что бывают ситуации, когда по закону можно убивать людей. Тут важен договор. Если договор есть, то убивать незаконно, а вот если его нет – то можно. В условиях коммерческого рынка, существовавшего в России в 1990-е годы, у любого большого бизнеса были свои вооруженные группы, они охраняли хозяев, припугивали конкурентов, атаковали их, если надо. От этого и весь разгул насилия и преступности в посткоммунистической России. Законы государства люди не уважали, а между собой договориться просто не поспевали. Получилась всеобщая неразбериха и резня.
Это разница между цивилизацией и анархией. При анархии люди всегда находятся на грани войны, поэтому они должны постоянно договариваться между собой, чтобы этой войны избежать. При цивилизации люди все же живут в мире. Только в редких исключениях эти мирные отношения разваливаются и возникают войны.
[ПХ]Вы видели, как взлетали многие из бизнесменов новой России. Вам известен тип человека, который смог стать олигархом. Что это, по-вашему, за феномен?
[х-АН]Поначалу больше шло старое: связи. Очень пустые люди могли стать великими. Потом они не выдерживали, друг друга начинали прибивать и теряли все. Если на Западе уже машина работает и законы отработаны, то здесь этого не было. Там, где вакуум, где закона нет, где защиты нет, людям приходилось самим выживать, самим защищаться. Поэтому выживали самые сильные, самые решительные.
Пожалуй, самый успешный взлет был осуществлен предпринимателем Борисом Березовским. В 1989 году Березовский вместе с руководителями АвтоВАЗа основал фирму ЛогоВАЗ, впоследствии ставшую крупнейшим частным дилером автомобилей АвтоВАЗа. К 1996 году Березовский был самым богатым бизнесменом в России: помимо автомобильного бизнеса, он контролировал огромные предприятия в телевизионном бизнесе (Первый и Шестой каналы), нефтяном бизнесе («Сибнефть») и в сфере авиаперевозок (Аэрофлот, Трансаэро). Более того, стал самым влиятельным бизнесменом в Кремле, организовал победу Ельцина на выборах 1996 года, занял высокий государственный пост, увольнял и назначал премьер-министров и т.д. и т.п. Словом, гигант ельцинской России. Но интересно то, что на заре его карьеры, в тот ключевой момент, когда он боролся за превосходство на автомобильном рынке, огромную услугу ему оказали чеченцы.
По данным российских правоохранительных органов, именно чеченцы отстаивали интересы Березовского в противоборстве с другими бандитскими группировками. Известны несколько чеченских фамилий в составе службы безопасности ЛогоВАЗа в начале 90-х годов, среди них – Магомет Исмаилов, курирующий вопросы безопасности компании. Хотя и было известно, что именно Исмаилов разрешал большинство проблем с бандитами, он ни разу не привлекался к уголовной ответственности. История взаимодействия чеченской мафии с компанией ЛогоВАЗ остается смутной до сих пор.
[ПХ]ЛогоВАЗ был под чеченской крышей?
[Х-АН] Ну чеченцы там работали, но насколько они были крышей? (Смеется.) Правда, в то время очень мало было таких, кто мог обойтись без чеченцев.
[ПХ]Все-таки многие компании опирались на другие структуры и вообще чеченцев у себя не держали.
[Х-ан]ЛогоВАЗ постоянно находился под чеченцами, но сказать, что чеченцы ему были крышей, – нельзя. Березовскому достаточно было показать, что у него есть чеченцы. Если ему нужны были не чеченцы, а другая какая-то группа – у него тоже такая возможность была. Но он не стал искать себе мощных, сильных личностей. Он не хотел иметь рядом влиятельного человека из рядов чеченцев, такой человек мог бы его подавить, подчинить. Березовский же аферист. Поэтому ему нужно было на время создать структуру, которую везде будут воспринимать серьезно. Для этого достаточно иметь какого-нибудь рядового чеченца, чтобы тот всегда мог обратиться к своим – при необходимости решить какой-то вопрос, всегда можно поднять большое движение.
[ПХ]ЛогоВАЗ набрал свои первые большие капиталы в 1989—1994 годах на продаже автомобилей – одном из самых бурных и кровавых направлений нового российского рынка. Вокруг автобизнеса шли свирепые бои.
[Х-АН]Да, ЛогоВАЗ не исключение.
[ПХ]Само присутствие чеченцев в ЛогоВАЗе, наверное, вызывало атаки?
[Х-АН]Конечно. С другой стороны, посколько там уже чеченцы были, другие чеченцы, естественно, ЛогоВАЗ не трогали. Наоборот, если была необходимость, они всегда могли прийти на помощь.
[ПХ]Возьмем определенный рынок – продажу «мерседесов» в Москве в 1989—1991 годах. Там большие деньги вертелись, но это был сравнительно ограниченный рынок. Как он делился между участниками?
[Х-АН]Седьмая станция была единственной, где ремонтировались «мерседесы» в Москве в то время. Эта станция находилась под чеченцами, под Хозой. То есть по большому счету все эти «мерседесы» вначале проходили через чеченцев.
[ПХ]Хоза Сулейманов работал с ЛогоВАЗом?
[Х-АН]Я знаю, что с ЛогоВАЗом у него были эти все моменты, связанные с машинами.
[ПХ]Они делили рынок «мерседесов» между собой? Они вместе работали или нет?
[Х-ан]Я не могу сказать, подчинялись ли Хозе те чеченцы, которые работали с ЛогоВАЗом. Я знаю, что Хоза оспаривал этот момент. Он ко мне обращался, чтобы я помог ему с ЛогоВАЗом. Он как раз лез к ним. А у меня только косвенные соприкосновения с ЛогоВАЗом были. Скажем так: мне оттуда что-то перепадало.
В борьбе за московский рынок «мерседесов» Березовскому помог счастливый случай: арест Хозы Сулейманова за вымогательство в марте 1991 года. Несколько месяцев спустя ЛогоВАЗ открыл свой первый шоу-рум по продаже «мерседесов».
[ПХ]Значит, вы сами не работали с ЛогоВАЗом?
[Х-АН]Нет. Но ко мне как-то обращались за помощью люди из ЛогоВАЗа. Они хотели, чтобы я им крышу дал, защиту дал. Это было в Москве, где-то в 1989-м или 1990-м году. В ЛогоВАЗе противостояли друг другу две группы. Они делили рынок между собой и боялись внутренних разборок, что одна группа вытеснит другую.
Итак, обсуждались интересы людей. Березовский был участником разговора. Я оставался вне этой системы. Пока участники встречи выясняли отношения, я сидел где-то в стороне и ждал результатов. В случае необходимости я и моя группа смогли бы сыграть свою роль. Я как бы наблюдал за процессом. Ну там очень много тонкостей; если их объяснять, то нужно называть имена...
[ПХ]Если я правильно понял, был конкретный случай, когда одна дочерняя структура ЛогоВАЗа готова была пойти на вооруженную разборку с другой дочерней структурой ЛогоВАЗа?
[Х-АН]Как и в любом большом предприятии, каждый отдел работал по-своему. Каждый имел свой кусок, свой доход, и, естественно, ему нужна была собственная защита. Он не мог идти за защитой в центр, к тому же Березовскому. Ему надо было на месте самому решать вопросы. В случае, если бы эти люди не смогли решить свои вопросы, мне надо было бы взять все на себя.
[ПХ]Значит, если бы они не договорились, все могло бы закончиться насилием?
[Х-АН] Я, конечно, знал, что те, за кого я пришел, правы. Если они это дело сами не могут потянуть и готовы передать его мне, а другие тем не менее готовы идти на войну, то да, конечно, была бы война. Но этого не случилось. Люди решили свои вопросы и мирно разошлись.
[ПХ]Вы уверены, что противоположная сторона была готова идти на войну?
[Х-АН]Это же не им самим конкретно воевать. Они способны были идти на войну, потому что их люди были способны воевать. Они были очень уверены в себе. Они считали, что деньги в любом случае решали все вопросы, но они всегда оставляли за собой окоп, если придется взяться за оружие.
Вот уж непонятная история. Я до сих пор не разобрался, о чем идет речь. Но ясно, что этот случай заурядный. Ведь именно такими туманными переделами строился новый русский рынок.

[Wella]

РАЗБОРКА В КАФЕ «АИСТ»
Установление чеченской власти над московскими бизнесменами проходило с боями. Один такой инцидент описан в знаменательной книге Николая Модестова «Москва бандитская»:
«Из оперативного сообщения: «22.01.88 г. группа воров в законе из 10—12 человек встретилась с лидерами чеченской общины, среди которых был Сулейманов, в кофе «Аист» на Большой Бронной улице. Воры в резкой форме стали объяснять чеченцам, кто является настоящим хозяином Москвы. Один из представителей общины тайно позвонил в ресторан «Узбекистан» и попросил срочно прислать подмогу. Но помощь не понадобилась. Невзирая на численное меньшинство, чеченцы схватились за оружие и напали на воров. Вскоре прибыло подкрепление: 10–12 боевиков общины. Воры вынуждены были отступить, а законники Джа-лалянц и Калашев-Шакро получили серьезные ножевые ранения»'.
[ПХ]Расскажите про кафе «Аист». Насколько я знаю, какие-то воры в законе вызвали вас на встречу, чтобы о чем-то договориться, а попросту они хотели вас прижать. Что же произошло?
[Х-АН]Не вызвали, а пригласили. (Смеется.) Пригласили, чтобы найти общий язык, предлагали чеченцам второстепенную роль. Воры в законе нам сказали, что они будут все контролировать, что мы можем делать, что хотим, но только в рамках, которые они нам ставили, что надо было какую-то формальность контроля соблюдать.
Мы ответили, что у нас законы разные. Мы не можем придерживаться их законов. Поэтому не можем быть с ними и под ними. Мы можем быть только под Богом.
[ПХ]И тогда в дело пошли ножи...
[Х-АН]И огнестрельное. Там из трех стволов в меня стреляли и попадали в прохожих, которые рядом со мной были. То есть с обеих сторон были и жертвы, и трупы.
[ПХ]Я так понимаю, что это был ключевой момент,
когда, возможно, воры в законе могли бы подчинить чеченскую общину. Но чеченская община не дала себя подмять.
[Х-АН]Да, это была разборка, где по большому счету было решено со всеми кланами типа люберецких и других. Мы с ними авторитетно разобрались, и, естественно, после этого они все отступили... После этого пошел весь этот страх на чеченцев. В мире бизнеса, где хотели и зарабатывать, и быть защищенными, надо было платить дань.


КОРАБЛЬ НА МОСКВЕ-РЕКЕ
[ПХ]Были ведь и другие подобные разборки между чеченцами и московскими бандитскими авторитетами?
[Х-АН]Был один случай, как раз после «Аиста», на корабле, который на реке стоял, возле Якиманки – там ресторан такой был, «Прибой», по-моему, назывался. Я как раз там и находился, на корабле... И там была сделана облава. Видимо, кто-то сказал, что мы снова будем встречаться с ворами. Петровка нагрянула, чтобы меня убрать. Но там получилось удачно.
Милиционеры все паспорта проверяли. Но мне удалось скрыться в одной из кают. Там все каюты проверили, везде прошли, и осталась только каюта, где я находился. Они требуют открыть. Один из наших не открывает, говорит: у меня ключей нету, это помещение директора, а директор дома и ключи с собой забирает. Они говорят: мы будем ломать дверь. Он говорит: хорошо, надо спросить у директора, позвонить и спросить, можно ли ломать или он подъедет. Пока такие разговоры идут, я нашел другой выход в зал. А в зале уже у всех документы проверили и держат у выхода. И в этот момент мои друзья отвлекают внимание, начинают ругаться с милиционерами, которые стоят у дверей, буквально концерт там устраивают. Я тихонечко открываю дверь и попадаю в помещение, где уже всем проверили документы. Я сажусь, и мои друзья продолжают со мной разговаривать. Милиционеры ничего не видели. Они просто посчитали, что там уже все проверено, и больше не проверяли.
Патруль в конце концов открыл ту дверь в каюту. Но там никого уже не было. Вот так мне удалось оттуда уйти. А они на сто процентов были уверены, что я там нахожусь, и решили, что я то ли в воду выпрыгнул, то ли еще что-нибудь.
Хороший рассказ... Кавказский бандитизм потому и почитается в некоторых кругах, что кавказские рассказы такие вот увлекательные.
[ПХ]А какие вопросы вы собирались решать на корабле?
[Х-АН]Ну там получилось, что после «Аиста» некоторые авторитеты стали говорить, что мы себя неправильно ведем, что чеченцы вроде гости в Москве, а разборки устраивают... Ну а мы им сказали, что если они ворами в законе только становятся, то мы ими рождаемся. Поэтому с нами они проиграют. Так было сказано. В общем, стали оспаривать, кто прав, кто виноват.
Были и те, которые уже сообразили: лишь бы мир. Они понимали: раз столкнулись с такой силой, как чеченцы, то все для них закончится проигрышем. Они бы могли завести вечную войну, но вечная война у нас уже давно идет.
[ПХ]Значит, это была встреча между ворами в законе и чеченцами?
[х-ан]Да. Мы встречались с ворами. Нас было много. Мы им сказали, что это не в пользу мафии, не в их пользу... Мы должны найти общий язык. И так далее. Ну и они в принципе пошли на это, поняли: если пересекать друг другу дорогу, каждый раз придется садиться за стол переговоров.
[ПХ]Мир, который вы там заключили, оказался прочным?
[Х-АН]Да. Прочным оказался. На много лет. То есть то, что было заключено тогда, сыграло свою роль, положительную роль. А потом уже...
Воры же тоже не однородная масса. Я хочу сказать, что да, общий язык надолго получился. Но потом все равно через несколько лет, когда государственные структуры уже стали специально преследовать чеченцев, они поднимали любые силы, которые можно было противопоставить чеченцам. Среди воров они нашли таких, которые начали пропагандировать, что надо идти против чеченцев... В общем, государству удалось эту машину поднять против чеченцев. То есть если вначале была одна война, потом развернулась более мощная атака. Все вместе против чеченцев пошли.
Вот как описывает этот период Николай Модестов в своей книге:
«Чеченцы начали активно проповедовать теорию захвата территорий. Они обложили налогом „на охрану“ значительную часть столичного криминального бизнеса и только появившиеся в огромном количестве кооперативы. Без борьбы с уже поделившими между собой Москву группировками – солнцевской, люберецкой, подольской, балашихинской – обойтись было нельзя. Эти обстоятельства способствовали объединению по национальному признаку разрозненных и редко контактировавших чеченских кланов. Атлан-гериев, Нухаев и привлеченные к сотрудничеству Сулейманов, Алти-миров и Таларов (ставший впоследствии уважаемым казначеем общины) создали единую систему боевых групп, опекавших конкретные районы города и способных быстро собраться вместе по сигналу тревоги.
В течение 1988—1989 годов объединенные силы общины провели около двадцати сражений с московскими бандформированиями и разрозненными малочисленными группировками. Община выставляла от 20 до 80 боевиков, в зависимости от серьезности противника».
[ПХ]Какое столкновение между чеченской общиной и славянскими группировками в Москве было самым серьезным, помимо кафе «Аист»?
[Х-АН]Таких столкновений было очень много – и в Южном порту, и в центре города, и в ресторане «Узбекистан»...
Раз мы взяли очень большую колонну и проехали буквально по всем ресторанам. Это вначале еще, когда нужно было утверждаться. Мы по всему городу вылавливали эти группировки разные типа бауманских, которых мы полностью разбили. То есть большая операция, серьезная.
[ПХ]Большая колонна – это сколько человек?
[Х-АН]Так трудно сказать. Ну, четыреста человек, пятьсот человек. Это был один раз, когда мы такую большую колонну выставили. На самом деле непосредственно работали две машины, то есть шесть-восемь человек, которые заходили в рестораны, где находились противники, и очень дерзко решали вопросы.
А остальные были в поддержку. Колонна ездила и искала. Это, скорее, была демонстрация войск. Надо было показать, что здесь серьезно, что здесь не нужно шутить. Машины орудовали очень аккуратно, четко, чтобы толпы не было, чтобы не пострадали невинные люди, чтобы коснулось это только тех, которых все знали как уголовных авторитетов. Касаться другого мы не хотели, потому что, если еще толпу заводить, все может совсем плохо закончиться.
Так что непосредственно по ресторанам орудовали две машины, а третья на подстраховке была, и все.

[Wella]

[ПХ]И какие вопросы решались в ресторанах?
[Х-АН]Операция была связана с бауманской группировкой и побочно с люберецкой. Это касалось не всей группировки, а отдельных личностей. Разговоров с этими авторитетами не было. Мы знали, где они заседают, в каких местах, И там не разговоры шли, а сразу расправа. Я сейчас не помню, но в этот вечер мы пять-шесть ресторанов прошли. Потом и в другие места заходили, но уже демонстративно, чтобы показать, что мы их ищем, больше уже никто ничего не делал.
А колонну сопровождали комитетские машины. Они за ней смотрели – кто что там делает. Они могли нас только уговаривать не допускать беспорядков. Они понимали, что такое большое движение невозможно остановить, и пытались вести переговоры. Они смотрели за колонной, а на самом деле эти две-три машины, о которых я говорил, уже делали свое дело. То есть органы смотрели, что здесь все правильно, а то, что там где-то что-то случилось, они это не могли увязать с этим движением. А потом, когда слух пошел и это увязалось с колонной, уже прицепиться не к чему было. То есть их задача была выполнена, с юридической стороны все в порядке. Они доложили то, что видели, что чеченцы «демонстративно проехали, на кого-то обижены были, кого-то искали, ну и разъехались». Больше, естественно, доложить не могли.
А наша операция сработала. Это как раз тогда мы бауманскую группировку разбили. Она после этого долго не показывалась. В общем, результат был.
СОТРУДНИК РУБОПа. Почему чеченцы смогли завоевать Москву? Депо не в силе характера, не в силе воли или силе их ценностей. Они попали в Москву в тот период – перестройка, – когда их мало кто знал, мало кто о них думал, свободная зона появилась, и они ее заполонипи.
Чеченцев боялисъ только коммерсанты. Бандиты их не бо-ялись. Здесь уже были достаточно сильные группировки, которые могли бы их просто задавить. Здесь были и воровские традиции укоренившиеся. К чеченцам мог прийти вор в законе, один, и сказать:
– Ребята, вы здесь на нашей территории, не беспредельничайте.
Что делали чеченцы? Они выступали стаей, как шакалы. Они его кучей избивали и сматывапись. Они могли на месяц ипи полтора совсем исчезнуть. Они действовали методом набега. Вот сидит в Москве чеченский авторитет и говорит: мне этих коммерсантов нужно подобрать под себя. Он вызывает своих родственников ипи друзей из Чечни: ну-ка наезжайте вот сюда, сюда и сюда, а я вас потом защищу. Наехали, нагрохали, зарезали кого-то и уехали. А нам-то (милиции. – П.Х.) кого искать? Кого мы сможем вытащить из Чечни? Никого. И народ это осознает.
Но храбрость чеченцев проявляласъ, только когда их много. Когда чеченец показывает, что он на коне, ведет себя жестоко и грубо, значит – за ним кто-то стоит. И тот, кто за ним стоит, может повлиять на сотрудников милиции, на прокуратуру, на кого угодно, чтобы этого бандита не трогали, несмотря на то что есть все основания для ареста, для заведения дела. Вот откуда все геройство чеченцев.
Наш сотрудник РУБОПа забывает о другой важной причине успеха чеченских бандитов в конце 1980-х – начале 1990-х годов: милиция крайне плохо работала. Процветала безумная погоня за статистикой. Каждый милицейский начальник стремился показать, что на его участке серьезной преступности нет или, во всяком случае, она резко уменьшается. Тяжелые преступления регистрировались как легкие, а иногда и вообще не фиксировались, высшему начальству даже не докладывалось о существовании организованных преступных группировок, и чеченцев в частности. Не имея четкого представления о реальном положении вещей, милиция не могла справиться с разгулом насилия в российских городах.
Если милиции и удавалось поймать какого-то крупного бандита, он скоро опять оказывался на свободе. Существовали некие отношения между бандитами и политической верхушкой. Часто правоохранительные органы пользовались услугами одних бандитов, чтобы ликвидировать других. Да и бандиты не гнушались помощью милиции для удаления конкурентов. Происходило сращивание государства с бандитским миром.
[ПХ] Как бы вы охарактеризовали чеченскую власть в России в то время? Что значило жить под чеченской крышей для коммерсантов?
[Х-АН]В любом случае должно было быть справедливо. С самого начала, когда зарождалась община чеченская, было поставлено: все правильно и по справедливости. Мы просто должны были занимать свои места, занимать свой бизнес, дело ставить на ноги. После кафе «Аист» чеченцы буквально были нарасхват. И поэтому на тот период времени работы было больше, чем нужно. Не стояла задача все взять, все охватить. Ведь это все потом надо держать, а если ты не можешь держать, если тебе надо где-то уступать, ты будешь терять еще больше. Поэтому держать следовало столько, сколько ты можешь. А там уже свое дело развивать. Поэтому всем говорилось, что нужно взять бизнес, а не чисто за счет силы заработать. Насилием много денег не заработаешь.


На самом деле та территория, на которой чеченцы устанавливали свою власть, не была пустым местом. Как правило, там уже работал кто-то другой – может быть, честный предприниматель, может быть, жуликоватый – это не главное. Главное то, что он совершенно не нуждался в чеченцах. Но они обкладывали его со всех сторон, внедрялись в его круг и очень скоро становились ему необходимыми.
Другими словами, чеченские бандиты, как и любая бандитская группировка, наносили российской экономике серьезный урон.
Ведь о каком бизнесе говорит Нухаев? Это чистый криминал: торговля оружием и наркотиками, вовлечение русских девушек в проституцию, обкладывание так называемым налогом крупных и мелких предпринимателей, избиения, пытки и убийства тех, кто не подчиняется, а также казино и ночные клубы. И весь этот многомиллиардный заработок бандитов вел к разорению государства и к обнищанию русского народа. Такого произвола истинные мусульмане вроде Хожи Нухаева ни на секунду не потерпели бы у себя дома. А вот в российской столице... Издевательство!
Беда русских людей в том, что правоохранительные органы, государственные служащие и вообще большинство граждан смирились с подобным положением вещей. А некоторые даже использовали его в собственных интересах.
Здоровое государство в России возможно только при общем законопослушании и правосознании. Любой человек, от богатого до нищего, обязан жить по закону. Только в таком случае народ получит государство, которое не вмешивается в частную жизнь, которое поощряет честный труд и предпринимательство, которое охраняет право личности на частную собственность, на независимую творческую жизнь.
Хотя даже в таких условиях человек часто забывает об ис*токах своей свободы и благополучия. Он забывает об основах гражданского общества, о том, что свободный человек дол*жен выполнять свои обязательства перед обществом, так как он принял на себя ответственность за общее благо. Первым делом чувство гражданственности должно быть присуще сильным членам общества – именно они должны быть при*мером для остальных.
Каким образом Нухаев зарабатывал деньги, стало извест*но, когда его в мае 1990 года арестовала московская милиция за попытку вымогать деньги у одного подмосковного предпри*нимателя, некоего Дащяна. Этот инцидент красочно описан в книге Николая Модестова:
«Днем в ворота кооперативного колбасного цеха под Можай*ском въехала новенькая белая „Волга“. Из автомобиля вышел смуг*лый молодой человек и, заглянув в здание конторы, пригласил на*чальника производства Дащяна выйти на два слова. Сначала бесе*да шла во дворе цеха. Затем Дащяну предложили сесть в машину.
Из показаний потерпевшего:
«В машине находились еще двое мужчин. Один назвался Геной, другой – Хожей. Начал разговор Гена, произносивший слова с яв*ным акцентом. Он поинтересовался, как у меня идут дела на работе, в семье, не беспокоит ли кто. Я удивился: кто меня должен бес*покоить? И никак не мог понять, откуда эти люди – вежливые, хорошо одетые. Мое недоумение разрешил Гена. Он сказал, что в связи со сложившимся внутригосударственным положением коопе*раторы, цеховики и дельцы теневой экономики должны оказать помощь тем, кто находится наверху».
Дащян предложил визитерам компромисс – устроить на должность кладовщика их человека. Новступивший в диалог Хожа был категоричен: «Это не наш вопрос. Делай, как тебе говорят». А Гена добавил тоном, не обещавшим ничего хорошего: «Мы знаем больше, чем ты думаешь. Слышали, любишь жену, детей, внуков. Человек ты умный, рассудительный, поспешных действий предпри*нимать не захочешь. Будь паинькой, не усложняй себе жизнь...»
Условия сделки оказались таковы. Пятьдесят тысяч рублей (по ценам 1990 года сумма более чем солидная) нужно передать вымогателям в московском кафе «Лазания» в ближайший выход*ной. Как выразился Гена: «Нас нужно подогреть». А затем выпла*чивать установленную сумму ежемесячно. Что будет в случае от*каза, рэкетиры не уточняли, но предложили разузнать о них в сто*лице: мы, дескать, люди известные...
Первым шагом Дащяна после отъезда непрошеных гостей был визит в районный отдел милиции. Там его выслушали и предложи*ли написать заявление. Он торопиться не стал, подумал, а когда остыл, понял – заявлять рискованно. О жестокости чеченцев и их методах убеждения шла нехорошая слава. Так знакомый владелец частного магазина в центре Москвы, узнав о случившемся, по-дру*жески дал совет: «Слушай, это настоящее зверье. Они второй раз сами не поедут – пришлют своих головорезов. И не помогут ни милиция, ни прокуратура. Лучше отдай и спи спокойно...»

[Wella]

Дащян с одобрения жены набрал 20 тысяч рублей (рэкетиры согласны были принять деньги частями) и в субботу отправился в Москву. В кафе «Лазания» кооператора поджидал уже знакомый Ге на. В «лазанской» группировке абхазец Геннадий Лобжанидзе, имев*ший три судимости – за кражу, изнасилование и мошенничество, занимал более скромное положение, чем его дружки – чеченцы Хо-жа и Руслан. Но не был он и простым «быком». Любитель покурить «травку», азартный картежник и завсегдатай ресторанов, Лоб*жанидзе, известный в определенных кругах как Гена Шрам, считал*ся особо доверенным лицом. Привезенный «долг» – двадцать ты*сяч рублей – он не пересчитывая сунул в карман и щелкнул паль*цами в сторону официанта: «Шампанского.» Пока ожидали заказ, Дащян осматривался по сторонам.
За одним из столиков сидели Хожа с Русланом. Пришедшие в ка*фе первым делом подходили к ним, внимательно, с почтением вы*слушивали и лишь после этого искали глазами свободные места. «Крестные отцы» вели рабочий прием. Дащян своими глазами убе*дился, что приезжавшие к нему действительно люди авторитет*ные. ..
Выпив с кооператором по бокалу шампанского, Гена Шрам по*интересовался, когда тот намерен произвести окончательный расчет. Дащян попытался сыграть на жалости: деньги еле на*скреб, не разоряйте, мол, полностью. Но Лобжанидзе дал понять, что разговоры в пользу бедных в «Лазании» не ведутся. Тогда Да*щян вспомнил о своем приятеле, задолжавшем ему 26 тысяч. Если бы Гена и его друзья помогли вернуть долг... «Нет проблем», – мгновенно откликнулся Лобжанидзе и, уточнив адрес приятеля, попрощался. А через два дня Дащян вновь смог убедиться в силе Руслана и компании. Поздно вечером к нему приехал задолжавший знакомый, бледный, с бегающими глазами, протянул шестнадцать тысяч рублей и уникальную золотую брошь с бриллиантами, сто*ившую никак не меньше десяти тысяч. «Зачем же так, – с упреком произнес он, – неужели обязательно было чеченцев подключать?»
В ближайший выходной шестнадцать тысяч и ювелирное укра*шение перекочевали в «Лазанию». По расчетам Дащяна, долг был погашен. Но вымогатели такую арифметику не признавали. «В за*чет идет половина, – сказал Гена Шрам, – остальное – оплата услуг по возврату денег». Кооператор попросил скидку, но чеченцы уступить отказались. Тогда жена Дащяна слетала в Армению и за*няла у родных недостающую сумму. Последние тысячи Хожа полу*чил из рук жертвы в такси, подъехав в условленное место».
В 1991 году Нухаев вместе со своими компаньонами был осужден за мошенничество и грабеж и приговорен к восьми годам лишения свободы. Однако просидел лишь восемь месяцев. Как ему удалось так быстро освободиться, я расскажу позднее.


ВЫТЕСНЕНИЕ ЧЕЧЕНЦЕВ
[ПХ]Славянские группировки объединялись против чеченцев. Как это происходило?
[Х-АН]Они все в одно время целенаправленно начали говорить: здесь должны быть наши ребята, рус*ские, славяне. Мы пригласили тех же солнцев*ских, люберецких, всего пять группировок. Мы предложили разделить территорию между ними и чеченцами. Надо было решать вопросы с некото*рыми объектами по Москве. Но там, где мы гово*рили – пополам, они говорили, что это ихняя це*лина. На этом получился расход, и тогда полно*стью началась война.
[ПХ]Как вы считаете, кто из русских бандитов, высту*павших против чеченцев, был самым смелым?
[Х-АН]Появлялось много имен. Ну тот же Сильвестр, допустим.
СПРАВКА. Сергей Тимофеев (кличка «Сильвестр» – якобы за сходство со звездой американских боевиков Сильвестром Сталлоне), 1955 года рождения, глава ореховской преступной группировки. Поддерживал тесные связи с солнцевской груп*пировкой. В декабре 1989 года был арестован вместе с Серге*ем Михайловым («Михась»), Виктором Авериным («Авера Старший») и другими солнцевскими авторитетами и обвинен в рэкете. Все обвиняемые были освобождены двадцать меся*цев спустя за недоказанностью вины, кроме Сильвестра – его осудили. После краха Советского Союза Сильвестра досрочно освободили, и он вернулся к своей прежней деятельности. Правда, теперь Сильвестр занимался не только рэкетом, но и банковским бизнесом, экспортом нефти и металлов, а также внедрился в автомобильный рынок, где соперничал с чечен*скими группировками. Сильвестр погиб в сентябре 1994 года, когда его «мерседес» был взорван в центре Москвы. Преступ*ление не раскрыто.
[Х-АН]Но Сильвестр – это у него такой воинственный имидж был, а сама личность-то жидкая, недоста*точно твердая. Это потом ему такой имидж сдела*ли. А первый имидж я ему сделал. К тому времени я уже сломал многих. Никто не знал, как со мной разговаривать. А Сильвестр как раз работал по ма*шинам в порту, и он так активно начал везде шуст*рить. Он раз пришел, говорит: «Дай мне то-то». Ну я ему говорю: «Хорошо, тебе сейчас даю, ты всегда должен будешь. Другие со мной не смогут гово*рить – ты сможешь говорить. Я тебе дам эту свою сторону, а ты, естественно, будешь делиться».
[ПХ]Но потом он отвернулся от вас?
[Х-ан]Да. Он, видимо, создавал себе такой имидж. Но в одном столкновении, когда он себя неправильно повел, я ему сказал: «Ты помнишь, как ты под*нялся? Так и опустишься. Ты меня понял?» Ну здесь уже момент был, который на месте разре*шился быстро. Чисто психологически он не вы*держал. Понял, что здесь не стоял вопрос: или он, или я – так не получилось бы. Или оба должны были погибнуть, или он должен был сдаться. Да*же если уложить меня получилось бы, остальные тут же отомстят. А он на это не шел.
Потом разные имена появлялись, новые име*на, которые против чеченцев выступали. Но те имена, которые уже высоко поднялись, большие имена – они в принципе не противопоставляли свое имя против чеченцев, а со всеми вроде дру*жили нормально. Те же воры в законе тоже целе*направленно работали против чеченцев, но никто не хотел себя противопоставлять им. Кроме Гло*буса, один был такой, который противопоставил свое имя. Ну его уже в живых нет.
[ПХ]Глобуса чеченцы убрали?
[Х-АН]Ну, в основном, такого разговора не было, хотя я знаю, что это именно так.
СПРАВКА. Валерий Длугач (кличка «Глобус») – вор в зако*не, контролировавший бауманскую преступную группировку и представлявший в Москве интересы казанской преступной группировки в начале 1990-х годов. Занимался торговлей наркотиками, имел отношение к автомобильному рынку. Вел переговоры и с чеченцами, и со славянскими группировками. Ночью 10 апреля 1993 года Глобус был сражен пулей снайпе*ра в тот момент, когда выходил из дискотеки «У Лисса», при*надлежащей рекламному магнату Сергею Лисовскому и Отари Квантришвили. Преступление не раскрыто.
[Х-АН] Было четыре-пять группировок, которые что-то из себя представляли, серьезную силу. Солнцев*ские, люберецкие, еще какие-то.
[ПХ]А бауманские?
[Х-АН] Бауманских как раз мы разбили. Когда выбили их из кафе «Метелица». И после мы их преследовали до тех пор, пока они полностью не были разбиты. Хотя после моего ухода из Москвы я слышал, что они вроде новое что-то создали.
Япончик тоже противопоставил свое имя. Его чеченцы как раз только вылавливали, и он вовре*мя в Америку сбежал. Его посадили там.
СПРАВКА. Вячеслав Иваньков (кличка «Япончик») – са*мый знаменитый русский вор в законе. По его наколкам мож*но судить, что он один из последних представителей старого поколения бандитских королей. Коронация его состоялась в тюрьме в 1974 году. В период брежневского застоя Япончик создал банду, которая вымогала деньги у контрабандистов и коррумпированных чиновников; знаменит своей жестокос*тью. Был осужден два раза в 1970-е годы, но просидел корот*кие сроки. Лишь в 1981-м был приговорен к четырнадцати годам лишения свободы. Япончика освободили досрочно, в конце 1991 года, после краха СССР, при содействии звезды со ветской эстрады Иосифа Кобзона и всемирно известного вра*ча Святослава Федорова. Через год Япончик отправился в Америку. В 1995-м его арестовали в Нью-Йорке, осудили за вымогательство и приговорили к девяти с половиной годам лишения свободы.

[Wella]

[ПХ]Отари Квантришвили тоже противопоставил че*ченцам свое имя?
Ну вначале такой момент был, а потом он пошел на мировую и делал любезности. Дипломатом был.
[ПХ]Да, он был дипломатом. А Сильвестра кто убрал? Чеченцы?
[Х-АН]Нет, не думаю. Были разговоры, что Борис...
[ПХ]Какой Борис? Борис Березовский? Он что, ответ*ственен за убийство Сильвестра?
[Х-АН]Нет, я так не говорю. Я говорю, что были разгово*ры, сплетни... Я знаю чисто на основе тех же сплетен. Поэтому я не могу утверждать. Но с че*ченцами, я знаю, у него не было такой конфликт*ной ситуации. А исполнитель может быть любой национальности. Какая разница, какой нацио*нальности исполнитель? Главное, кто заказчик. Просто были слухи, что заказчик Борис.
[ПХ]Это были подпольные слухи или прошла инфор*мация в газетах?
[Х-АН]Вы знаете, трудно сказать. Ведь и подпольные слухи могут в газету просочиться и быть напеча*танными.
[ПХ]Согласен. После 1991 года, в первые несколько
лет ельцинского правления, кто представлял наи*большую угрозу для чеченской общины?
[Х-АН]Государство российское.
[ПХ]
[Х-АН]
То есть спецслужбы, М ВД и так далее? Не другие бандитские группировки?
Нет, органы, силовые структуры сосредоточились, и, естественно, все эти группировки разные, они также сосредоточились, чтобы война целенаправ*ленно пошла против чеченцев. То есть здесь госу*дарственные силы начали и другие силы славянские как бы исполняли. И тогда, естественно, все другие отмежевываться стали от чеченцев. То есть вся ма*шина – и официальная, и неофициальная, – объе*динившись, пошла против чеченцев.
И там, где чеченские были компании, где нахо*дились чечены, туда посылали бандитов, и они ата*ковали. Бывало даже, что милиция или КГБ пере*одевались и вместе с ними шли громить чеченцев.
[ПХ]Те, кто сотрудничал с вами, тоже оказались втяну*тыми в эту войну?
[Х-АН]Естественно. Бизнесмены тоже страдали. Когда КГБ начал целенаправленно славянский союз создавать, то специально били по бизнесменам, чтобы бизнесмены боялись иметь отношения с чеченцами. Целенаправленная такая политика шла.
На самом деле, чеченцы также пользовались услугами правоохранительных органов и спецслужб...
СОТРУДНИК РУБОПа. Другие группировки не сопро*тивлялись чеченцам, потому что знали, как работает МУР по таким делам. Они знали, что им – русским – сидеть в первую очередь.
Чеченцы уничтожали славянских бандитов нашими руками. Они забивали стрелки, и в милиции узнавали, что чеченцы едут разбираться с какой-то группировкой. Так вот мы приезжали и всех славян с дубинами и оружием забирали. А чеченцев там и не было даже. Например, в 1993 году на Можайском шоссе, око*ло отстойника машин, должна была состояться встреча чеченцев с люберецкими, но чеченцы так и не появились.
Часто чеченцы сами звонили по 02 и говорили, что сегодня будет разборка между чеченами и славянами. Мы приезжали на место, а там никаких чеченцев, только славяне вооружен*ные, ну мы их забирали и сажали. Так что чеченцы постоянно славян подставляли. Ни на одну стрелку они не ходили. Мне однажды жаловался солнцевский:
– Что нам делать? Если мы начнем их мочить, вы нас буде*те сажать. Потому что мы-то здесь, в Москве, живем. А у них приезжает абрек, зарезал кого-то и уезжает туда, в Чечню.
[ПХ]
Когда, по-вашему, КГБ начало подталкивать сла*вянские группировки к объединению против че*ченцев?
[Х-АН]В 1989 году КГБ уже четко работало по чеченцам, но очень слабо. И когда они не справились, они решили уже организованно сплотить всех против чеченцев. Где-то в 92—93-м годах активно нача*лась эта кампания.
У меня такое сложилось впечатление: спецслужбы ду*мают, что у них все под контролем, но на самом деле они ничего не контролируют. Может быть, они гордятся тем, как они используют одного бандита, чтобы ликвидировать дру*гого? Но тем самым они лишь провоцируют новый всплеск преступности. Такими методами законное государство не*возможно построить. Русское государство никогда и ни у кого не завоюет авторитет, если будет продолжать заигры*вать с бандитами, вместо того чтобы бороться за нравст*венный порядок.
[ПХ]Расскажите, как велась эта целенаправленная кампания против чеченцев?
[Х-АН]Власть все силы бросила против нас. Якобы это
было против преступности. И пришлось чеченцам уходить в тень, продолжать свой бизнес, но уже все время через подставных лиц и со стороны уп*равлять... Ну, в общем, очень большие проблемы это создавало.
Все это просто научило чеченцев, как вы*жить. Они не ушли из России. Они просто суме*ли завуалироваться так, чтобы работать через тех же русских. То есть те^русские, которые не могли серьезно устоять без помощи, они им дали силу свою.
Но я еще подчеркиваю, что чеченцы принци*пиально не ставили задачу нарушать законы. Сто*яла задача, наоборот, вписаться так, чтобы макси*мально зарабатывать и не конфликтовать с теми или с другими группировками или с государст*венными структурами.
В самом начале похода на Русь чеченцы часто выходи*ли победителями – они издавна славились своим талан*том в такого рода борьбе: умели держаться вместе, поко*рять своей дерзостью, устраивать набеги, устрашать вра*гов. Такие качества им пригодились на раннем этапе ста*новления капитализма в России. Но затем чеченцы стали проигрывать. Борьба за власть вылилась в более сложные процессы (накопление капитала, большая политика, борь*ба культур), в которых чеченцы плохо разбирались. К тому же русские наконец-то поняли, что в стране идет скрытая борьба национальностей, и дали отпор. Чеченцы вовсе не ушли в тень, как говорит Нухаев, а просто проиграли.
К 1994 году чеченская власть была сломлена – по крайней мере в большинстве регионов России. Чеченская община распалась. Чеченцам осталась только надежда унаследовать разрушенную Чечню. То государство и та ци*вилизация, которые Нухаев так презирает, все-таки одер*жали победу.

[Wella]

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. НАРОДНАЯ ОБЩИНА.




КРОВНО-РОДСТВЕННЫЙПОРЯДОК
[ПХ]Почему вы считаете чеченцев единственным со*хранившимся исламским народом?
[Х-АН]Дело в том, что у нас нет государства. Государство имеет свои интересы: оно должно идти только на обогащение – только на средства можно держать государство – и, естественно, старается способст*вовать экономическому росту и служить базой для прогресса. А нация и религия имеют совершенно другие законы.
Я недавно начал работать над программой для Чечни об устройстве чеченского общества. Я для се*бя хотел понять все тонкости западного устройства, демократии и авторитаризма. Что такое вообще го*сударство? Что же нам, чеченцам, нужно? Начиная над этим работать, я понял, что враг всему – это го*сударство. Но есть ли альтернатива государству?
Были анархисты. Я над ними стал работать, смотреть. Почему они не смогли найти альтернатати вы государственному порядку? Толстой, скажем, радикальный анархист, который с позиции религии отрицал государство как противное Богу, но его бе*да в том, повторюсь, что он не нашел ту обществен*ную систему, в которой работал принцип «око за око». Чтобы не было за одно око два ока или на*оборот. Поэтому его и понесло в другую сторону: ударили по одной щеке, подставь вторую щеку.
Государство помогает организоваться людям, чтобы не было хаоса. А я защищаю противопо*ложную организацию: родоплеменную. Мы не*правильно понимаем, что такое нация. Мы не*правильно понимаем, что такое родоплеменная система. Это есть организация. Родственная. Это более широкая организация, чем та, которая ба*зируется на отдельных людях, на семьях, скажем. Она базируется на кровном родстве, то есть на кланах, кровно – родственных кланах.
[ПХ]Значит, родоплеменная система – это негосудар*ственный общественный порядок. Он царствует до появления государства. Затем появляется госу*дарство и постепенно эту родоплеменную систему уничтожает?
[Х-АН]Родоплеменная система решительно не вписыва*ется в рамки государства, в устоявшиеся стереоти*пы мышления «государственных людей». Государ*ство целенаправленно уничтожает традиции, обы*чаи, национальную самобытность. Государствен*ный порядок ставит общество перед неизбежной потерей национального духа и религиозности.
В одной своей статье Нухаев так охарактеризовал идеаль*ный общественный строй:
«Основой этой системы являются кровно-родственные семьи (кланы), выстраивающиеся на „семеричной“ основе, то есть являю*щиеся объединениями родственников, происходящих по мужской ли*нии от единого предка в седьмом колене. Все члены кровно-родствен*ного клана являются по отношению друг к другу братьями – от род*ных до семиюродных – и связаны взаимными обязательствами, важ*нейшим среди которых является кровная месть,.. Кровно-родствен*ная семья с ее семью иерархическими ступенями (клан) объединяет*ся с другими кланами, имеющими с ней генетическую общность, и та*ким образом создается род... Группа родов, связанных между собой территориальным соседством... образует союз родов – племя».
[Х-АН]Родоплеменная система всеми воспринимается как анахронизм, как причина всех наших бед. Те же марксы, Энгельсы и другие неправильно ее по*нимали.
[ПХ]Для большинства русских подобная родоплемен*ная система чужда. Предположим, русский приез*жает в Чечню, в вашу Чечню, устроенную по ва*шей кровно-родственной системе, и объявляет, что очень хочет принять ислам, стать чеченцем, говорить по-чеченски и так далее. Но его же все равно не примут.
[Х-АН]Он мог бы попасть под защиту одного из кланов.
[ПХ]Это не значит быть полноценным членом этого клана.
[Х-АН]Он не может быть свободным, не имея защиты. А чтобы иметь защиту, он должен быть среди своих родственников. Человек, не имеющий кровно*родственных связей, – раб. Если вы просто так придете в Чечню, вас никто не примет. Но вы мо*жете стать под защиту одного из кланов как сво*бодный человек.
Кровно-родственный порядок, который описывает Нухаев, – это замкнутое общество. Всякое общение там огра*ничено. Знание не идет за пределы общины. Новшеств ма*ло. Нет никакого простора. Человек находится под строгим надзором семейных старшин. В таком обществе тесно и, в конце концов, скучно. Недаром выходцы таких кровно-род*ственных общин по старой традиции рвутся на чужбину, чтобы там завоевать себе территорию, добыть достояние или как-то еще себя «проявить». Повеселившись, просла*вившись своими «подвигами», молодой джигит может спо*койно вернуться в свою добрую, уютную общину.
[ПХ]Вы, наверное, знаете, что ваша кровно-родствен*ная система распадается почти по всему миру се*годня. В Западной Европе, например, идет бур*ный процесс смешения всех народов. Там люди потеряли веру в важность кровного родства, потя*нулись к противоположной модели устройства общества – американской. Почти все западно-ев*ропейские страны сейчас принимают колоссаль*ное количество эмигрантов разных национальностей и тем самым размывают свои коренные на*роды. Среди крупных стран развитого мира уже трудно найти этнически однородные общества, может быть, только Япония, Корея, еще кто-то.
[Х-АН]Я понимаю. Если по этому пути идти, Россия то*же не сможет устоять. Хотя русские часто сами се*бя называют Иваном Непомнящим – то есть без*родным, тем не менее русские не утеряли своего кровно-родственного начала.
Конечно, сразу невозможно это все возродить. Надо повернуться к тому этапу, который уже пройден. Монарх был последний, да? Монархиче*ское государство. Царь был. Теперь надо вернуть*ся к этому.
[ПХ]К монархии?
[Х-АН]Естественно. На чем держится монархия? На ари*стократии. Правильно?
[ПХ]Значит, Россия спасется, когда создаст себе новую аристократию?
[Х-АН]Конечно. Что такое аристократия? Те, которые
рождены быть свободными. Раз заложены деньги, они обязательно начинают родство развивать. Ус*ловия защиты сами ведут к родословности. Те, ко*торые не могут по родству жить, они не будут объединяться. Они будут россыпью жить. Они должны будут обязательно идти под чью-то защи*ту, то есть рабами жить.
[ПХ]То, что вы предлагаете, может быть, способно спасти маленькую Чечню, но не огромную Рос*сию. Это для нее не приемлемо.
[Х-АН]Приемлемо, я считаю. Аристократия была еще не*давно в России. Правильно? Монархия держалась на этой родоплеменной системе, на аристократии. Но аристократия в России стала вся рыхлая, непонят*ная, потеряла свое внутреннее содержание. Когда опора монархии – родоплеменная система – была до конца разрушена, тогда рухнула и монархия.
Здесь только обратный процесс надо ввести. Возврат к монархии Россия должна сделать. Цель этого возврата не та имперская монархия, которая была, – она все время только деградировала, разру*шала нацию. Нужно повернуть в обратное направ*ление, откуда она шла, к родоплеменной системе.
В другой газетной статье Нухаев объясняет:
«Порядок, который я предлагаю, строится на законах, имею*щих прочные и живительные корни в наших традициях. Эти тради*ции несут в себе тысячелетний опыт бытия нашей нации и смыка*ют его с вечностью. Они не могут меняться по прихоти отдельных лиц, охваченных реформаторским пылом. Французский философ Жан-Жак Руссо писал: „Именно великая древность законов и дела*ет их священными и почитаемыми. Потому что народ уже скоро на*чинает презирать такие законы, которые на его глазах ежедневно меняются, и потому что, привыкнув пренебрегать старыми обыча*ями, люди часто вносят большее зло, чтобы исправить меньшее“.
[Х-АН]Этнос или народ – нация, то, что состоит из ро*дов и племен, что базируется на кровном родстве. Если исходить из этого понятия и с этой целью, то монархия обязана восстановить нацию, восста*новить народ. Цель монархии – это движение, которое идет в обратную цель. А если обратный процесс, там уже сложная экономика не нужна. И не нужно таких денег. Люди сами себя обеспечат. И вполне будут жить нормально. Только так мож*но спасти экологию, все остальное. Только это спасительный путь. А так – пропасть. Человече*ство идет в пропасть.
Красиво сказано. Но меня такое заявление беспокоит. Ну*хаев все хочет загнать нас в какую-то глухую деревушку, без современной технологии.
Все это чушь, конечно. Если кто-то не понимает почему, я напомню, как выглядел бы мир без цивилизации. Ни электриче*ства, ни автомобилей, ни телефонов не было бы. К этому, пожа*луй, можно было бы привыкнуть. Ведь русский мужик ценит чи*стую природу... Однако отказаться от цивилизации – значит отказаться и от общения с внешним миром, и от современной медицины, и даже от письменности. Что значит жить без циви*лизации – можно наблюдать в Афганистане или самых диких районах Африки. Вот там крепок кровно-родственный поря*док, а государство и его законы еле действуют. Результат нали*цо: постоянные кровопролития, бедность, грязь, невежество.
Нет, человек строит цивилизацию, как раз чтобы изба*виться от страданий, невзгод, грубости и бескультурья. Циви*лизация создается не по какой-то дьявольской затее. Наобо*рот, ее строительство – одна из заповедей Господа Бога, ко*торый поставил человека царствовать над землей.
Конечно, строительство цивилизации всегда сопровож*дается потерей чего-то незаменимого в человеческой душе, чего-то такого, чем человек обладал, когда был ближе к при*роде. Более того, при восторжествовавшей цивилизации че*ловек может потерять Бога, потерять познания добра и зла, он может забыть ту соборность, с которой Христос запове*дал людям жить вместе.
Ну что ж, человеку суждено жить в несовершенстве. Эти противоположные полюсы – ясные вершины цивилизации и теплота примитивной общины – всегда будут тянуть нас в разные стороны. Наилучшее, на что мы можем надеяться, – это прийти к равновесию между ними.

[Wella]

[Х-АН]Семья как родоплеменной организм является
препятствием развитию цивилизации. Например, все эти фирмы, которые сегодня царствуют над российской экономикой, – они все искусствен*ные, государственные. И поэтому, когда вы гово*рите «общественное доверие», – это не общест*венное доверие, а государство, которое может за*ставить людей соблюдать контракт. Вы правильно говорите, что кровно-родственная система не мо*жет породить сложную экономику. Только при го*сударстве могут быть созданы эти сложные кон*трактные условия. Но мы и не тянемся к этому.
У чеченцев, как и во многих первобытных обществах, кровно-родственный клан определяется до седьмого отца; то есть твои родственники – это все те, у кого был общий пре*док (по мужской линии) семь поколений назад. У тебя может быть несколько сотен родственников, и ты должен с ними считаться. Ты знаешь, что они тебе в трудную минуту помогут, но и ты обязан им помогать. Получается что-то вроде всеоб*щего благополучия. Но только внутри семьи. Вот почему об*щество, основанное исключительно на кровно-родственных связях, не может быть цивилизованным: оно не способно предложить благополучие всем членам общества. Любая вза*имопомощь останавливается на пороге семьи.
Да, существует старинный достойный обычай помогать путешественникам, вроде бы отражающий веру в честность постороннего человека. Но такое гостеприимство редко ока*зывалось иноверцам. Чаще отношение к ним было хищное и враждебное. В Чечне, как и во многих родоплеменных куль*турах, воспеваются бандитизм и война. Иноверцев и пред*ставителей других племен следует грабить, порабощать или убивать. Мирная жизнь и честный труд не уважаются. Ковар*ство и смелость – вот добродетели.
На таких добродетелях действительно невозможно пост*роить серьезную цивилизацию, на таких добродетелях обще*ство действительно останется на уровне варварства.
Русь, напротив, из маленького племени выросла в вели*кую мировую цивилизацию благодаря исключительно широ*кому пониманию кровно-родственных связей. Братьями и се*страми назывались все русские – особенно в момент всеоб*щей опасности. Родной бабушкой или родным дедушкой, по древнему обычаю, считался каждый пожилой человек. Ши*рота души, присущая славянскому человеку, и уникальное понятие соборности (духовное единение народа), присущее православному христианству, выражались в том, что русский человек считал своей родной семьей весь народ, а не только узкий клан до седьмого отца, как принято на Кавказе.
Более того, русские умели сродниться со всеми своими географическими соседями. Русь никогда не была и никогда не будет страной племеннозамкнутой. В великую русскую реку всегда вливались ручейки других народов. Воды переме*шались, и получилось единое племя, единое семейство, еди*ный народ. Именно поэтому русские построили великую ци*вилизацию, в то время когда горцы на Кавказе все еще изме*ряли свое богатство овцами.
[ПХ]В ваших рассуждениях о кровно-родственных
связях и преимуществах варварства я слышу тео*рию нацизма. Вы хвалите именно то, что стара*лись делать фашисты и нацисты в Европе, воз*рождая свои древние племенные связи, отвергая христианство, призывая к старым обычаям и так далее.
[Х-АН]Нет. Те же русские националисты, которые сего*дня хотят возрождать Великую Россию, – это не националисты, это нацисты, шовинисты. Поче*му? Потому, что этот национализм огосударств*ленный. И те, кто хочет через государственную призму видеть национальное, к нацизму только и приведут.
[ПХ] Допустим, вы правы по поводу превосходства варварских начал и негосударственного порядка, но назад-то уже не повернешь. Города построены, цивилизация существует.
[Х-АН]Я и говорю, что последний остов – это Чечня. И оттуда, вы увидите, как все пойдет дальше.
[ПХ]Если применить вашу модель – будь это национа*лизм государственный или негосударственный к другим странам, потребуется возврат к прошло*му. А этот путь может быть очень кровавым, очень жестоким. Потому что многих людей нужно будет гнать, вырывать с корнями...
[х-АН]Нет, нет, нет. Это нужно только в том случае, ес*ли во главе государства остается чиновник. Но если во главе государства ставится вместо чи*новника монарх... А монарх может держаться только на определенных законах. То есть он хо*чет не хочет, но должен возрождать аристокра*тию. Он не может на насилии держаться. На на*силии как раз уничтожается все родоплеменное. На насилии не возрождается нация. Поэтому не чиновник должен возглавлять, а помазанник Бога.
[ПХ]Если вашу родоплеменную систему воплощать в жизнь – это будет невероятно жестокий про*цесс. Даже на уровне маленького общества. Возьмем какую-нибудь черкесскую деревню, где живет семьдесять процентов черкесов и тридцать процентов людей другой национальности. Чтобы возродить эту деревню как единое племенное об*щество, не требуется вмешательства государства. Достаточно собраться сельчанам-черкесам и объявить: теперь здесь будут только черкесы, а вы, другие, убирайтесь восвояси. Этот процесс мы наблюдали в Чечне во время принудительной «чеченизации» в начале 90-х, в Боснии, в Косо*во. Этническая чистка. И государство здесь ни при чем.
[Х-АН]Я согласен. Очень много начнется эмиграции, действительно. Но я же не говорю: сразу разру*шить государство. Я говорю: монархию нужно возродить. Тогда перед народом поставлена задача в этом направлении идти – к родоплеменной си*стеме. В этом случае идет возрождение. А так, как вы говорите, конечно, моменты насилия должны будут присутствовать. Когда государство строи*лось, разве не в тысячи раз больше крови проли*валось? А здесь, если все это будет происходить, все будет происходить от имени Бога и законами Бога. Ты не можешь отнимать, ты не можешь уби*вать. То есть все расписано. Ты не можешь за эти рамки выходить. А когда ты отдаешь власть в руки тех, кто будет жить в рамках закона Божия, то все эти моменты насилия регулируются.
В том-то и дело, что ислам слабо регулирует эти вопросы. Но об этом позже...