Syd Barrett

[SchibzD]

О чем сегодня речь? Мне кажется, пришла пора вспомнить Сида Барретта. Основатель "Пинк Флойда", один из поистине легендарных фигур рока, закончивший свою музыкальную карьеру более 30 лет назад. Все эти три десятилетия о каждом появлении Барретта на людях музгазеты неизменно сообщали как о событии. Ранний "Пинк Флойд" и Барретт - близнецы-братья. Он был там вокалистом, соло-гитаристом, сочинителем песен. На первом альбоме 11 песен - его, остальные две написаны в соавторстве. Его уход из группы в апреле 1968 года при несколько загадочных обстоятельствах сравнивали, скажем, с исчезновением из "Битлз" Джона Леннона, когда после выхода пластинки "She Loves You" он вернулся в Ливерпуль и жил анахоретом в доме тетки Мими. Или когда из "The Who" на время пропал Питер Таунзенд (это было после выхода в свет песни "My Generation"). Тогда он поселился на острове Isle of Wight и принялся разводить кур. С тех пор легенда о Сиде беспрестанно ширилась, обрастая полуправдами, слухами, вымыслом. Его творчеству посвящались статьи, книги, самодельные журнальчики-фанзины. Любопытно, что весь этот ажиотаж образовался вокруг человека, сочинившего песен, в лучшем случае, на три альбома, включая его сольные пластинки. Такой вот он, Сид Барретт.
Начнем с того, что он и не Сид вовсе. Роджер Кит Барретт родился 6 января 1946 года в Кембрижде по адресу 60 Глиссон Роуд. Он был четвертым из пятерых детей у супругов - Артура Макса Барретта и его супруги Вирифред. Роджер рос подвижным, привлекательным мальчиком, с раннего возраста хорошо рисовал, но ясно было сразу, что больше всего его тянет к музыке. Еще в раннем детстве со своей младшей сестрой он сыграл фортепианным дуэтом номер "Голубой Дунай" в зале кембриджской ратуши. Отец его, доктор Барретт, был патологоанатом, преподавал в университете и работал в госпитале. Если доведется побывать в Кембридже, можете зайти в госпиталь Адденбрук, в котором до сих пор есть палата его имени - Барретт Рум. Доктор Барретт также недурно писал акварелью, сочинил несколько книг о грибах, это вам не какие-нибудь вульгарные брошюры про лисички-сыроежки, он считался одним из ведущих фунгофилов страны, в книжках иллюстрации рисовал сам. В молодости любил ходить в походы с рюкзаком и палаткой. Как-то жарким днем, летом 1930 года, отдыхая на стоге сена, познакомился со своей будущей женой, правнучкой первой женщины-мэра Лондона, знаменитой Элизабет Гаррет Андерсон. Винифред была на пять лет его старше. Пошли детки: Алан, Дональд, Руфь, Роджер (наш герой), Розмари. Она, кстати, вспоминает, что в детстве, когда их отправляли спать, напоив горячим молоком, Роджер неизменно вылезал из под одеяла и молча дирижировал воображаемым оркестром. Музыка звучала у него в голове.
Учителем в начальной школе была женщина по имени Мэри Уотерс. Она овдовела во время войны. Было у нее два сына - Джон и Роджер. Ну? Соображаете? Роджер Уотерс! Будущий басист "Пинк Флойд". В школе Барретт учился неважно, отличником был только по рисованию. В 11 лет, когда он перешел из начальной школы в среднюю, на дворе стоял 1957 год. Англия сходила с ума по Элвису Пресли. Потом пошло увлечение так называемыми "Skiffle bands". Об этом у нас писали мало. Это группы, исполнявшие музыку на стиральных досках, фанерных ящиках и т.д. Басом обычно служила ручка от швабры с веревкой вместо струны. В такой школьной группе наш Роджер играл на маленькой гитарке укелеле.
Как все, зачесывал кок, густо смазывая его бриолином. Науки ему не давались, спорт волновал мало, но рисовать любил и делал это при любом удобном и неудобном случае. В 14 лет, однако, запросил у родителей гитару. С приятелями он собирался в гостиной, без конца крутили "The Shadows" или "Hollies", подбирали бой, переборы и хода. Либеральные родители увлечения сыну не запрещали. Для чинно-чопорного, почти еще викторианского Кембриджа это было, конечно, вольнодумство. К Роджеру потянулась молодежь, по воскресеньям гостиная напоминала музыкальный клуб. Ребята приходили похвастать своими гитарами, блеснуть выученным аккордом. Вели себя вольготно, пыхали сигаретками. Был среди них и мальчик по имени Дэвид Гилмор. Родился он 6 марта 1946 года (а не 44, как обычно пишут). Отец его Даг Гилмор был врачом-генетиком, его в конце концов сманили на работу в Америку. Жена его, мать Гилмора, была монтажером в кино. К этому времени все называли нашего Роджера Сидом. Сид - это кличка, которую ему приклеили в местном джаз-клубе "Риверсайд", собиравшемся в местном пабе по пятницам. Там был старый барабанщик по имени Сид Барретт, поэтому молодого Барретта тоже назвали Сидом, но чтобы не путать, писали его через игрек. "Сида любили все," - вспоминает Гилмор. - "Он был привлекательный и талантливый абсолютно во всем, за что он ни брался. К тому же, дико смешной и остроумный. "
Еще в 1961 году, в 15 летнем возрасте Сид отрастил себе длинные волосы. Своей девушке он пояснял, что их нужно мыть до тех пор, пока они не заскрипят. Внешности придавал значение, уже тогда гримировал лицо искусственным загаром. Когда Сид заканчивал школу, его отец внезапно заболел. Определили рак, жить оставалось несколько месяцев. В декабре 1961-го, в возрасте 52 лет он умер. Для Сида и его сестры это был страшный удар. Она рассказывает, что Сид с детства вел дневник и ни одного дня в нем не пропускал. Розмари случайно заметила, что страница за 11 декабря так и осталась пустой, в тот день не записано было ни слова...

[SchibzD]

Если память мне не изменяет, к концу 60-х западная сексуальная революция докатилась и до Ленинграда, где я тогда проживал, в виде противозачаточных таблеток "Инфекундин", которые делали для нас венгерские братья-демократы. Но для себя я решил, что никакие не венгры придумали эту таблетку, а татарский доктор Инфекундинов, именем которого они и названы. Надо сказать, что татарская тема тогда была в моей жизни доминирующей. На Западе, понятно, Инфекундинов развернулся намного раньше. К тому времени, когда герой нашего повествования, Сид Барретт, достиг первого уровня совершеннолетия, 16-ти лет, об изобретении татарского врача знали все, интересовавшиеся личной жизнью. Сида Барретта личная жизнь тоже очень интересовала, и не с одной девушкой ему удавалось найти общий язык. Больше всего, конечно, со своей постоянной подругой Либби. С ней он был в общей сложности около трех лет. Ну и все остальное - шумные вечеринки, папироски "Камель", коктейль "кровавая Мери". Барретт продолжал художничать - той весной в местном доме культуры у него была выставка. По воскресеньям ходил на репетиции местной команды, которую возглавлял некто Джефф Мотт. Джефф был долговязым, очкастым и ярко-рыжим парнем, которого выгнали из школы за плохое поведение. Он был старше остальных, ему было 19, и, как неоспоримый лидер, назвал группу своим именем -- Jeff Mott & the Mottos. На басу в этой группе играл 18-ти летний Роджер Уотерс, сын учительницы Сида в начальной школе. Он родился в местечке Great Bookham в графстве Surrey 9 сентября 1943 года, был младшим из двух братьев. Отец погиб в 1944 году в сражении при Анцио. Папу своего Роджер Уотерс так никогда и не видел. К тому времени он закончил школу, устроился на работу в архитектурное бюро, поскольку уже было известно, что с сентября 1962-го он начинает учебу в лондонском политехнике на Ридженс-Стрит на архитектурном факультете. Паренек он был скрытный, упорный и спортивный. Играл в регби за местную команду. Регби, господа, - это спорт контактный. На полном бегу в тебя врезаются мужики с бычьей шеей, хватают за ноги, случается, что сломают нос или ухо помнут. Здесь куется такая коллективная воля, что из регбистов потом получаются отменные бизнесмены. Такой человек не сдается никогда - даже перед лицом неминуемого поражения. Тут-то, как говорится, и порылась собака, здесь-то и таятся корни будущих конфликтов внутри "Пинк Флойд", но это - в далеком будущем.
Было ясно, что Уотерс не обладал ни особыми музыкальными способностями Гилмора, ни живой любознательностью Барретта. Неизвестно - был ли музыкальным его покойный отец, но по материнской линии наследственность у него тяжелая. Ей, как говорится, на английское ухо наступил медведь, видимо, специально для того приехавший из Сибири. От учителей у Роджера помощи тоже не было. В августе 1987-го в интервью журналу "Q" он сказал в типичной для него манере: "учителя, в большинстве своем, были абсолютные свиньи. Их интересовал только проходной балл в университет. Батарейная птицеферма, а не школа. Ненавижу".
Jeff Mott & the Mottos, как и большинство кембриджских групп, были чистой самодеятельностью. Играли ради музыки, о славе и не помышляли. За всю историю существования выступили всего один раз, на собрании активистов "Кампании за Ядерное Разоружение". Летом 1962-го, когда Сид закончил школу и поступил в кембриджский колледж на художественный факультет, в городе было полно молодежи. Это было поколение, родившееся после войны, когда отцы вернулись с фронта. Модно было слыть опасной личностью, мятежным хулиганом. Но все чаще всего сводилось к хождению в гости неприглашенным, а дни проводили в пикниках на стриженой травке по берегам речки Кэм (приток Уза) и треньканью на гитарах.
Честно говоря, от колледжа Сид ожидал большего. Свободы действий, уважения личности, качества преподавания. Вспоминают, что в аудиторию как-то пришел унылый дядька читать лекцию по архитектурной лепнине. Конкретнее - по разновидности, которая по-английски называется "Egg and Dart". В глубинах русских архитектурных учебников есть, наверное, правильный эквивалент, но мне он неведом, потому переведу буквально - "Яйцо и Стрелка". "Лектор вошел, - вспоминает очевидец, - не представился, и сразу стал писать на доске. Сид от такого неуважения просто взбеленился. Он вежливо поинтересовался - как зовут преподавателя. Тот не расслышал и повторил тему - "Яйцо и Стрелка"! Лицо Сида вдруг исказилось непроизвольными судорогами, жесты стали угловатыми как у контуженного или застарелого алкоголика, тело передергивалось и скручивалось и в течение всей лекции он задавал идиотские вопросы, выкрикивая с задней парты "извините, господин Яйцо и Стрелка!", причем все так убедительно, что лектор не знал, как себя вести - а вдруг инвалида обидишь?"
Еще подростком Барретт увлекался блюзовыми певцами, а также безуспешно разыскивал пластинки некоего Боба Дии-Лайона. Потом только выяснилось, что это - Боб Дилан. Понятно, что когда в 1963 году заокеанский Дии-Лайон приехал в Англию с гастролями и посетил Кембридж, то Сид Баррет одним из первых бросился в кассу. На концерт с ним пошла и его девушка Либби. "Первое, что меня поразило, - вспоминает она, - что в зале все чем-то напоминали Сида. Впечатление было такое, что каждая деревня послала на концерт своего Сида Барретта. Впервые я увидала столько других людей, похожих на него".
Летом того же 63-го на каникулах Сид потащил Либби в какую то Богом забытую деревушку Уидллси, в которой выступала ритм-блюзовая команда из Лондона под названием "Роллинг Стоунз". Играли в крохотном деревенском клубе, народу было мало. Сид еще до концерта уверял подругу, что группа - классная, и что они далеко пойдут. Откуда он это знал - непонятно. Мик Джаггер со сцены заметил темную фигуру в конце зала и во время перерыва подошел и сам представился Сиду. Они тут же за бокальчиком чего-то утепляющего принялись обсуждать современные музыкальные тенденции. Сид тогда же познакомился с басистом Биллом Уайманом. Тот откровенно признался, что играть на басу практически не умеет, но надеется скоро научиться.
Зимой 1963-го в колледже Сид стал играть со студенческой группой под названием "Those Without" ("Те, кто без, Неимущие"). Задумчивое название позаимствовали из романа Франсуазы Саган. Одна из причин для Сида была - доказать себя, показать себя приятелю, Дэйву Гилмору, который тогда и в техническом и в музыкальном плане был на голову выше. Доказать особо ничего не удалось, потому что последовали Франсуазы Саган были стандартной блюзовой командой и звезд с неба не хватали. Вообще, в Кембридже Сиду становилось скучно и осенью 1963-го он поехал в Лондон на интервью в Camberwell Art College и по такому случаю позаимствовал у отца своей подруги Либби пару штиблет. На интервью его вызвали как раз в тот день, когда в Кембридже, в кинотеатре ABC выступали "Битлз". Барретт, ярый их фанат, купил билеты еще за несколько месяцев. Душевные его мучения описанию не поддаются, но рассудок победил, Сид поехал на интервью, где ему сказали, что его принимают, и что с будущего года он может начать курс трехлетнего обучения. С будущего года? А что же делать целый год? Его Сид решил посвятить живописи.

[SchibzD]

В прошлый раз мы остановились на том, что Сид получил место в лондонском художественном колледже, в ожидании которого весь 1963 год ему пришлось провести дома у мольберта. К весне 1964-го его художественный стиль становился все более абстрактным. Он, например, брал старую одежду, окунал ее в краску и в таком виде лепил ее на холст. Получалось нечто среднее меду живописью и скульптурой. Если, господа, увидите что-нибудь подобное у нынешних модернистов, вспомните, что Сид это придумал почти 40 лет назад.
Наконец, настало лето 1964-го, и Сид Барретт в предвкушении занятий в колледже поехал в Лондон. Вместе с ним ехал школьный приятель Боб Клоуз, девятнадцатилетний джазовый гитарист из кембриджской группы "Blues Anonymous". Он ехал учиться архитектуре в Политехник, где Роджер Уотерс уже закончил второй курс. Сняли квартиру на четверых. Сид и Роджер Уотерс поселились в одной комнате, а Клоуз со своим приятелем Гильбертом - в другой. Квартиру эту им устроили два знакомых студента - Ник Мейсон и Рик Райт. Мэйсон был из зажиточной семьи, и он на время вернулся домой в лондонское предместье Хэмпстед. Рик Райт только что женился на девушке по имени Джулиет Гейл. Она была вокалисткой студенческой группы, существовавшей под разными именами: Sigma 6, The Screaming Abdabs ("Оглашенные") или The Megadeaths. Обратите внимание, что здесь известных тяжелых металлистов обогнали лет на 15. Дом, в котором приятели снимали квартиру, принадлежал архитектору по имени Майк Леонард. Он иногда брал Уотерса и Мейсона на почасовую работу чертежниками.
Здесь же, в подвале дома, вся четверка принялась регулярно репетировать. Грохот стоял такой, что все здание сотрясалось. На улице муки творчества было слышно за полкилометра. Соседи неоднократно вызывали полицию, но прямого нарушения закона полицейские найти не могли, и за отсутствием состава ограничивались словесным предупреждением. В конце концов, пришло письмо от адвоката, в котором говорилось, что клиент, живущий в шестом по счету доме от вашего, жалуется, что от шума у него пошатнулось здоровье, и он собирается подать в суд за вторжение в его частную жизнь. Хозяин дома, Майк Леонард, не только не пытался остановить безобразие, но наоборот, оказывал ребятам всяческую поддержку и организовал для них несколько выступлений по местным пивным, и сам помогал, играя на органе. Боб Клоуз - соло-гитара, Уотерс - бас, Сид Барретт - ритм-гитара, Мейсон - барабаны. Майк Леонард был на 15 лет старше остальных и аккуратно пострижен, он сразу бросался в глаза. Великодушно пожертвовал собой, ушел со сцены за кулисы, стал осветителем. Его, как человека художественно развитого, интересовали кое-какие идеи. Именно он первым начал применять цветные диапозитивы, заложив основы будущих световых шоу "Пинк Флойда".
Поскольку вся четверка снимала квартиру у Леонарда, то и группу назвали соответственно: Leonard's Lodgers - Жильцы Леонарда. Обязанности были распределены, Сиду Барретту досталась роль повара. Решено было на пищевое довольствие каждому скидываться по шиллингу в день (новыми деньгами - это пять пенсов). За эти деньги Сид выдавал им чудовищное варево из желтеющей капусты и каких-то листьев. Потом, правда, выяснилось, что вместо четырех шиллингов он ухитрялся тратить всего один. Обедали за большим столом, сделанным из старой двери в кухню.
Новой группе нужен был вокалист. Ни один из четверых пока на эту роль не решался. Вернее даже, ни один из пятерых - потому что Рик Райт стал постоянным клавишником. В поисках певца Сид отправился в родной Кембридж. Он вернулся оттуда с пустыми руками, но зато привез проект нового названия. Он терпеливо объяснял приятелям, что в его коллекции есть две пластинки старых полузабытых блюзовиков из американского штата Джорджия, которых звали Пинк Андерсон и Флойд Каунсил. Из первых имен он и предлагал составить новое название. Со стипендии сложились, купили старый разбитый мини-автобус, на котором яркими розовыми буквами начертали два заветных слова. Позже Сид неоднократно утверждал, что название "Пинк Флойд" было продиктовано ему с летающей тарелки, которая пронеслась у него над головой, когда он сидел в древне-загадочном насыпном холме Гластонбури Тор.
Дебют новой группы состоялся на частной вечеринке где-то в глубине графства Суррей, затем последовала пара выступлений на студенческих вечерах, но, в общем, на протяжении последующих полутора лет музыка была делом второстепенным. Для Сида Барретта главным оставалась его учеба в колледже и живопись. Здесь он преследовал абсолютную чистоту идеи и стиля. Скажем, на своих картинах маслом все штрихи делал только одной кистью, делал их все одного размера. Ко второму курсу постепенно стало понятно, что образование, само по себе, и полученный в колледже диплом в смысле работы многого не дадут, ибо в профессиональные художники попадают не по диплому, а по работам, на которые должен быть реальный спрос. Его нужно создавать - и так далее. Короче, Сид понял, что, закончив колледж, он поначалу может рассчитывать только на должность учителя рисования. Он только недавно вырвался из удушающей школьной атмосферы, и возвращаться в класс, пусть даже преподавателем, для него было непереносимо. Как тогда жить, что делать, куда себя приложить? Именно тогда он и начинает серьезно смотреть на свои занятия музыкой и постепенно берет на себя роль вокалиста. Пел, понятно, свои песни. Соло гитаристу Бобу Клоузу это все не нравилось - увлечение "Роллинг Стоунз", мистикой, сексом. Он был приличным юношей, хотел играть традиционный джаз. Кроме того, родители Клоуза были обеспокоены - не помешает ли гитара архитектурной карьере? К лету 1965-го Боб Клоуз покинул "Пинк Флойд" по взаимному согласию, без скандала. Более того, вспоминая о Сиде Барретте того периода, он впоследствии сказал: "Таланта у него было слишком много, если такое вообще бывает. И какого-то странного обаяния. Очень был одаренный. Больше всего интересовался живописью, и теперь понятно, что именно этим ему и нужно было заниматься. В музыкальном бизнесе слишком много жуликов, которые эксплуатируют музыкантов, и настоящий артист там всегда будет уязвимой фигурой".

[SchibzD]

В руках у меня - оригинальный, то есть первоизданный, виниловый альбом Сида Барретта "The Madcap Laughs". Фирма "EMI Harvest", 1969 год. На зернистой черно-белой фотографии - полуголый Сид в идеальной позе лотоса, на конверте - объемно, в цвете, сфотографированы три предмета - слива, апельсин и коробка спичек. Значение этих трех невинных вещей до сир пор было известно только посвященным из внутреннего круга, но сегодня к ним примкнем и мы. Однако, по порядку.
Жизнь человеческая - это непрестанное познание себя. Путешествие первооткрывателя. Как говорится, "в детстве игрушек мне не покупали, я играл с тем, что было". Постепенно, когда его тошнит, человек открывает что у него есть желудок, когда кашляет - что есть легкие, потом, не дай Бог, что у него есть печень. Добирается он и до мозга и до его необыкновенных способностей. Примерно в этой стадии летом 1965-го и находился Сид Барретт. Тем летом он пытался примкнуть к синайской секте Сант Мат, но не прошел собеседование. Его друга художника Сторма Торгесона приняли, а Сида - нет. Он был очень удручен. Через три года Торгесон основал свою дизайнерскую фирму Hypnosos, которая, среди прочего, сделала обложку для Сидовского альбома "The Madcap Laughs". Но к этому мы еще вернемся.
В августе с Дэвидом Гилмором и несколькими приятелями поехали на машине на юг Франции. План был - зарабатывать на жизнь игрой на улице. Но в элегантном Сан-Тропе, этом гнезде буржуазного этикета, выходки английских музыкальных анархистов терпеть долго не стали. Всю компанию забрали в участок на допрос. Слала Богу, что при обыске еще не нашли ничего. А могли бы. Летом того года ребята начали экспериментировать с наркотиками, особенно с модной тогда лизергиновой кислотой -- ЛСД. Наркотик вскоре запретили, но в тот год ЛСД еще ходил свободно. Штука опасная, и даже незначительное превышение дозы может привести к необратимым последствиям. В первый раз поторчать собрались у приятеля в саду. ЛСД принесли в жидком виде, в бутылке. На столе разложили рядами кубики рафинада, на каждый капали по две капли. Но ЛСД сразу стал впитываться через кожу рук, а кое-кто и пальцы облизывал, поэтому вскоре стало непонятно - на какие кусочки накапали, а на какие нет. Решили начать сначала. "Во время кайфа под ЛСД, - вспоминает Торгесон, - внимание человека сосредотачивается на одном предмете. Сид положил перед собой сливу, апельсин и коробку спичек и двенацать часов подряд сидел, глядя на них в невыразимом восторге. Для него слива была планетой Венера, апельсин был Юпитером, спичечный коробок -- его космическим кораблем, и Сид вышел в открытое пространство без начала и конца, как космонавт Леонов. Вдруг Венера исчезла. Кто-то, вдохновившись сливой, взял да и съел ее. Сид на несколько секунд был в полном шоке, но, сообразив что произошло, широко ухмыльнулся".
Понятно, что путешествие Сида в космос было наркотической галлюцинацией, ибо тело его продолжало оставаться в кембриджском саду, но эта способность мозга создавать реальность из ничего, а главное - желание увидеть этот роскошный обман и легло на обложку пластинки в виде трех предметов несказанной красоты - сливы, апельсина и коробки спичек.
Первый кислотный trip случился у Сида в 19 лет, но к тому времени у него за плечами было два года конопляного дыма, а к 20 годам он попробовал героин. ЛСД, однако, осталось у него любимым средством ухода от действительности. Поздние исследования ЛСД показали, что в первые часы после его приема часто возникают необъяснимые вспышки ярости. Друзья хорошо помнят, что с ним происходило именно это. Мать Сида была женщиной либеральной и списывала выходки сына на молодость, поскольку внешне чадо выглядело совершенно нормально. Ну разве зрачки чуть расширены и глядит как-то слишком пристально.
Из авторитетных источников я знаю молодежное выражение "шнурки в стакане", это значит, что родители дома и что повеселиться на этот раз не выйдет. Летом 1965, когда у кого-нибудь из стакана исчезали шнурки, скажем уезжали в гости или в отпуск, то весь музыкальный коллектив немедленно собирался, чтобы принять заветные капли. Сторм Торгесон носил с собой кинокамеру и любил снимать друзей, когда под кайфом пытаются играть в футбол, ходят вверх ногами на руках или носятся голышом. Получалось смешно. Лет через двадцать из домашних архивов вынули ленту, на которой девятнадцатилетний Барретт, явно не в себе, с ног до головы одетый во все черное, таинственно бродит по заброшенному меловому карьеру. Это, так сказать, истоки готического рока за 25 лет до его появления.
Жизненным принципом Сида Барретта, своеобразной мантрой, которую он без конца повторял, было выражение "NO RULES" - "НЕТ ПРАВИЛ". Я часто задумывался - отчего это молодежь хулиганит, зачем природе нужна молодая шпана? Пришел к выводу, что без отрицания ценностей и принципов старших, молодым не создать было бы собственных принципов и ценностей, без чего, сами понимаете, остановилось бы всякое общественное развитие и прогресс. Условно говоря, созидание появляется из разрушения. Надо сказать, что группа выступала тогда под разными названиями. "Пинк Флойд" был лишь одно из них, хотя использовали его все чаще. В феврале 1966-го "Пинк Флойд" впервые выступили в клубе "Marquee" в лондонском Сохо, на событии, которое называлось "Spontaineous Underground - Спонтанное подполье". "Кто будет там?" - говорилось в приглашении, - "поэты, певцы, американцы, гомосексуалисты, 20 клоунов, джазовые музыканты, один убийца, скульпторы, политики, девушки, не поддающиеся описанию". Аудитория развлекала сама себя. Донован пришел, загримированный красным под Клеопатру и под аккомпанемент шести ситаров и барабанов бонга сочинял песни экспромтом. Девушка в белых колготках играла прелюдию и фугу Баха в сопровождении африканских барабанов. Больше всех воды намутили "Пинк Флойд". Выкрутив свои усилители на десятку, они заполняли помещение какими то ползучими слоями звука, набегавшими как морские волны. Среди присутствовавших были два взрослых дядьки, Питер Дженнер и его партнер Эндрю Кинг. Дженнер преподавал тогда в Лондонской Школе Экономики, и по просьбе знакомого продюсера искал психоделическую группу. Эндрю Кинг, наоборот, музыкой не интересовался, но твердо для себя вывел, что наилучший способ стать модным и богатым - это быть менеджером рок-группы. С этой целью он и создал свою фирму "Blackhill Enterprises". "Пинк Флойд" подходили им по всем статьям. Как ни странно, в этот момент будущие знаменитости были на грани развала. Концерты были редки, оборудование старое, любительское. Не было у них ни агентов, ни менеджеров, ни пластиночной фирмы. "Ничего, ребята!" - сказал им Питер Дженнер, - "вы еще станете известнее самих Битлз!" Выражение "Bigger than the Beatles" было тоже своего рода заклинанием, мантрой всех многообещающих менеджеров, которые соблазняли самой заветной, самой высокой и самой желанной вершиной.

[SchibzD]

Итак, в прошлый раз, а это было в ноябре 2001 года, жизнеописание Сида Барретта мы прервали февралем 1966 года, когда "Пинк Флойд" впервые выступили в клубе "Marquee" на Wardour Street в рамках так называемого "Спонтанного Подполья". К ним тогда подошли два взрослых дядьки - Питер Дженнер, бывший тогда преподом в лондонском Институте Экономики и его партнер Эндрю Кинг, он вел курс кибернетики. После первого краткого знакомства два будущих менеджера отыскали своих подопечных в квартире, которую те снимали в историческом для всех бывших советских людей районе Хайгейт. Напомню, что именно в Хайгейте находится знаменитое Хайгейсткое кладбище, на котором есть знаменитая могила знаменитого Карла Маркса. Посещение ее было обязательным пунктом в расписании любой советской делегации. К марксову нерукотворному наследию не зарастала народная тропа, протоптанная обувкой фирмы "Скороход". Так вот, Дженнер и Кинг, прибывшие в квартиру пинкфлойдовцев в Хайгейте были удивлены любительщиной. У ребят не было ни контрактов, ни агентов, ни менеджеров, все их оборудование было самодельным, и представить себе эту горстку студентов-неудачников в роли будущих звезд могли только большие оптимисты со странностями характера, которые в Англии называют словом "эксцентрик". Чего-чего, а британщина всегда родила эксцентриков в избытке, как Франция - мыслителей или Италия - дизайнеров, а Россия... впрочем, понятно. Эндрю Кинг тут же уволился с работы, чтобы целиком посвятить себя менеджерству. Это несмотря на то, что ребята смывались на летние каникулы - кто куда.
Сид Барретт к тому времени исчез из хайгейтской квартиры и тусовался в компании кембриджских хиппарей в доме на Кровель-роуд, в Кенсингтоне. Там не запрещенный тогда еще ЛСД тек рекой -- понятно, по каплям. Очевидцы рассказывают, что именно в этой квартире Йоко Оно сняла в свое время скандально нашумевший концептуальный фильм "Bottoms - Задницы", в котором многочисленные персонажи представлены были на экране другим своим лицом, которое - как выяснилось - было ничуть не менее индивидуальным.
Тем временем, новые менеджеры - Дженнер и Кинг - занимались административным созданием будущего. Как профессиональные преподаватели, то есть люди, учившие студентов тому, что УЖЕ изобретено и проработано, знанию уже состоявшемуся и, по сути, мертвому, - они понимали, что тенденции будущего зарождаются именно в хаотических и неуправляемых процессах, о которых знает только продвинутая городская молодежь.
На 11 октября 1966 года среди своих стало известно - открывается Roundhouse - "Круглый дом" в лондонском районе Chalk Farm. Я сам жил неподалеку с 1977 по 1982 год, здание это знаю хорошо. Построено было как паровозное депо, круглой формы. На полу по центру вделан был поворотный круг с рельсами. Паровоз, въехавший в депо задом, мог выехать оттуда передом. Году к 1956 в паровозных топках угасло пламя, железная дорога перешла на дизели и электровозы, депо за ненадобностью закрыли на замок. Так оно и стояло в запустении. Потом его превратили в склад для спиртного, там стояли огроменные бочки с английской водкой джин. К октябрю 1966-го кто-то добился разрешения использовать здание в культурных целях.
Желание использовать Roundhouse было понятно. Две с половиной тысячи человек помещались там без труда. Но на концертный зал он был похож менее всего. Скорее всего, это был музей по промышленным отходам. Паровозную копоть столетней давности почистить еще не успели. В здание вела единственная узенькая лесенка. Зрители тянулись по ней гуськом. Перед лестницей стояла огромная толпа, многие попали внутрь только к половине третьего ночи. В нынешних условиях политкорректности и засилья пожарных инспекторов такое мероприятие представляется совершенно фантастическим. Случись чего - оттуда немногие бы выбрались живьем, разве что разобрав стенку там, где раньше въезжали паровозы. Кроме того, здание никогда не отапливалось, от исторических кирпичей тянуло мертвенным индустриальным холодом. Туалетов на две с половиной тысячи было два. Ватерклозеты быстро переполнились, народ сорвал с петель двери и уложил их как гати на подходах к унитазам. Тем не менее, по всем показателям это было сборище бомонда. Пришло немало знаменитостей. Пол Маккартни заявился, одетый в белые арабские одежды с чалмой на голове. Правда прикрылся суконным пальтишкой, чтобы не узнали. Напрасно, на него не обращали ни малейшего внимания, так же как и на его подругу, известную актрису Джейн Эшер. Мариан Фейтфул пришла, одетая монашкой. "В укороченном варианте, - как деликатно написала газета New Society - ее ряса не вполне доставала до пола..." На самом деле, ряса не вполне доставала до попы. Для выступления "Пинк Флойда" менеджеры сварганили деревянную конструкцию из реек, на которой укрепили куски цветного оргстекла а за ними - лампочки с выключателями, закупленные в универмаге на Оксфорд-стрит. Они также заготовили целую гору цветного желе, которое надо было горстями раздавать публике, или швырять его в аудиторию. Но перед самым началом устройство из палочек начало качаться, чтобы подпереть его, стали выламывать какую-то палку, а палка, оказывается, подпирала платформу с разноцветным желе, он рухнуло, окрасив собой все вокруг, включая артистов. В середине композиции Interstellar Overdrive кибернетическое устройство из палочек и проводков начисто перегорело. Но главное было достигнуто - "Пинк Флойд" заметили и отметили в национальной печати.
Я так подробно рассказываю вам об этом событии, потому что оно, по мнению очевидцев, повлияло, скажем, на того же Маккартни и дало толчок к идеям для битловского альбома "Сержант Пеппер".
Новые идеи, господа, создаются из хаоса, то есть из беспорядка. Именно поэтому многие дети раскидывают игрушки - возраст у них очень творческий. Дарю эту мысль совершенно безвозмездно, как свой вклад в эволюционную науку о Человеке.
31 октября 1966 года Сид Барретт, Роджер Уотерс. Ник Мэйсон и Рик Райт подписали контракт с Дженнером и Кингом. Все шестеро становились частью издательской компании Blackhill Publishing. Это название Эндрю Кинг позаимствовал у своей дачи. В Уэльсе, среди валлийских холмов, у него был небольшой хутор Blackhill Cottage. Естественно, он предоставил его своим подопечным. Несколько раз там гостил Сид Барретт в творческой командировке, сочинял. К нему туда приезжали какие-то темные личности, устраивали там такое, что местная полиция чуть не закрыла этот коттедж навсегда как вертеп разврата.
Вскоре у одного знакомого в маленьком городке записали демо-ленты двух песен. Эти записи пластиночные фирмы отвергли, хотя много лет спустя Эндрю Кинг и владелец той студии долго судились за право обладания этими лентами.
В Лондоне нет четко определенного центра города, но за такой центр можно считать небоскреб Centre Point. С запада к нему примыкает Оксфорд-стрит, с юга подходит Чаринг-кросс роуд, идущая к Трафальгарской площади и зданию Парламента, а на север отходит Tottenham Court Road, где расположены радио- и электронные магазины. На этой улице осенью 1966-го в большом подвале открылся клуб UFO. Это место в поисках коллективного кайфа и избрала продвинутая столичная молодежь. Во влажной жаре и полутьме, освещаемой лишь цветными вспышками, стояли, сидели и лежали - иногда даже парами - уважаемые гости. Музыка должна была соответствовать, и приглашенные "Пинк Флойд" соответствовали, как никто другой. Очевидцы вспоминают, что Сид просто завораживал своим поведением на сцене. Он сидел спиной к публике, щипал струны и поворачивал колки, расстраивая гитару. Его эксперименты иногда получались, иногда нет. Остальные пинкфлойдовцы ловили происходившее на лету.
Слава о клубе быстро распространилась по культурному подполью, он стал для "Пинк Флойд" тем, чем "Каверна" была в свое время для "Битлз". В Лондоне это был один из клубов, куда знаменитая четверка могла появляться сравнительно незамеченной. Посмотреть и послушать звуковые эксперименты Сида приходил Пит Таунзенд из The Who, Эрик Клэптон, Джими Хендрикс.
Для каждой музыки есть свое место и время. Тогда же "Пинк Флойд", выступая за пределами Лондона, нередко бывали освистаны и даже закиданы стеклотарой. Но на компромисс не шли. Покидали сцену, но публике угождать отказывались. Хотя могли. "Каждый человек становится тем, кто он есть, - заметил как-то пианист Рэнди Ньюман, - Даже Бетховен стал Бетховеном". Если во что-нибудь сильно верить и твердо стоять на своем, то через некоторое время наверняка приобретешь сподвижников, готовых поддерживать и даже развивать начатое дело. Осенью того же 1966-го "Пинк Флойд" выступали в художественном училище города Хорнси. Чтобы не ударить в грязь лицом перед требовательной аудиторией, решили кое-что подновить в световом шоу. Занимался этим тогда 17-ти летний Джоу Гэннон. Именно ему пришла мысль о том, чтобы заменить цветные слайды, которые проектировали на голую стену позади, на кадры цветного кино. Концерт в Хорнси стал верстовым столбом для "Пинк Флойд" и первым выступлением под названием Philadelic Music for Simian Hominids. Название это изобилует латынью и понять его могут только выпускники частных школ, либо медики. Hominids - это биологическое семейство "хоминидай", в которое входит человек и обезьяны, от которых он, якобы, произошел. Simian - обезьяны на латыни. Получается что то вроде - "Филаделическая музыка для семейства человекоподобных". Вообще, на курчавые названия "Пинк Флойд" тогда были горазды. 3-го декабря например в том же Roundhouse они играли концерт, организованный Комитетом за Демократию в Родезии, ныне - демократической республики Зимбабве. Премьером Родезии был тогда белый, Иан Смит, и концерт назывался Psychodelia Versus Ian Smith - "Психоделия против Иана Смита". Забегая вперед, скажу, что тот беспредел, который творится нынче в Зимбабве, ни под каким ЛСД было не вообразить.

[SchibzD]

Убежденность, с которой пинкфлойдовцы исполняли свою бесформенную музыкальную лабуду на сцене, странным образом убедила многих. Престижный клуб "Marquee" предложил им регулярные выступления. Это означало уже признание в профессиональных кругах, ибо гуляющая молодежь и так уже шла за ними, проводя ночи в клубе "UFO".
Дух времени почувствовал один из менеджеров, Питер Дженнер. Он настоял, что группа выкинула из своего репертуара традиционный рок и блюз. Он просил побольше заумного. Сида уговаривать было не нужно, он с удовольствием засел за сочинение.